По ту сторону китайской границы. Белый Харбин - [17]

Основная забота хунхузов сводится конечно к тому, чтобы обеспечить себя оружием, боевыми припасами, одеждой и продовольствием. Последнее добывается главным образом путем грабежа, наложения дани или получения выкупов за пленников. Одежда хунхузов довольно пестра и разнообразна, но большинство их одето в типичные китайские кофты и халаты и потому ничем не отличается от остального населения, что также способствует их неуловимости. Отличительный признак хунхуза заключается только в красной тряпочке, которой перевязывается его оружие — винтовка, револьвер или даже просто нож.

За оружием хунхузы охотятся усиленно, идя на все, чтобы его раздобыть. Если они получают сведения, что в каком-нибудь пункте размещается небольшой отряд солдат, — они часто нападают на этот пункт, чтобы захватить солдатское оружие. При нападении на поселок хунхузы предварительно собирают через своих агентов самые точные сведения о том, какое оружие имеется у каждого из его жителей, и жесточайшим образом расправляются с теми, кто отказывается выдать им это оружие или его скрывает. Этому не приходится удивляться: наличие оружия или его отсутствие являются для хунхузов очень часто вопросом жизни или смерти.

Хунхузы равнинных местностей прибегают к тем же самым приемам, но здесь реже встречаются случаи стационарной договоренности хунхузских шаек с местным населением о дани и охране. Объясняется это просто иным характером местности и связанной с ним вынужденной большей подвижностью этих шаек.

Совершенно особой и резко отличающейся от всех остальных разновидностью хунхузских шаек являются так называемые „бродяжки“. Это очень малочисленные по своему составу шайки, состоящие обычно из 5—10 человек, постоянно кочующие с места на место и встречающиеся во всех решительно районах, которые комплектуются из самого социально-опасного и общественно совершенно разложившегося элемента — беглых преступников и т. п. В сущности, это уже самые обыкновенные разбойничьи шайки, не имеющие ничего общего с подлинным хунхузническим движением и только в широком обывательском восприятии этого движения охватываемые этим понятием. Сами подлинные хунхузы не признают „бродяжек“ за хунхузов, и, видимо считая, что они дискредитируют хунхузническое движение, при встречах жестоко расправляются с ними, отнимают оружие, поголовно их убивают, а трупы убитых оставляют валяться на месте в назидание другим „бродяжкам“.

Для „бродяжек“ недоступны конечно все те приемы вымогательства, которые были описаны выше. Они не могут ни торговаться, ни ждать, ни брать заложников. Поэтому они просто разбойничают, нападают неожиданно на отдельных лиц или уединенно стоящие дома, грабят и необыкновенно жестоко расправляются с теми, на кого они нападают, обычно зверски их убивают, чтобы они не могли впоследствии выдать их, навести на их след полицию или войска, и забирают все, что им попадается под руку.

Говоря о „бродяжках“, нельзя обойти молчанием и еще одного явления, в сущности не имеющего уже почти ничего общего с подлинным хунхузничеством, но им порожденного и в настоящее время очень распространенного в Маньчжурии, да и на всем прилегающем к ней Дальнем Востоке. Это, если можно так выразиться, городское иди поселковое хунхузничество, которое сводится не только к тому, что „бродяжки“ часто забредают в города и крупные поселки и хозяйничают в них, но и к тому, что и в самых городах создаются целые организации, промышляющие вымогательством при помощи описанных выше хунхузских приемов. При этом в состав таких организаций входят не только китайцы, по очень часто и белогвардейцы, а иногда даже и исключительно последние.

Приемы этих шаек, систематически оперирующих даже в наиболее многолюдном и полном полиции, охранных и регулярных китайских войск Харбине, очень напоминают хунхузские приемы в значительно упрощенном и сокращенном их виде. Намеченной жертве иногда посылается угрожающее письмо с требованием положить в определенное место ту или иную сумму, а иногда эту жертву или ее ребенка просто ловят на улице, вталкивают в автомобиль, завязывают ей рот и глаза, долго возят ее по улицам и наконец привозят в какую-нибудь неведомо где находящуюся квартиру, где и начинаются переговоры о выкупе. В случае их благополучного исхода жертве снова завязываются глаза и ее снова бесконечно возят в автомобиле для того, чтобы лишить возможности ориентироваться, а затем выпускают где-нибудь на пустынной боковой улице в центре города, откуда она сама может добраться до своего дома.

Примеров такого рода похищений можно было бы привести десятки только по одному Харбину, но достаточно будет ограничиться несколькими из них, в полной мере характеризующими это явление.

В начале 1924 г. на одной из людных улиц Харбина было произведено нападение на золотопромышленника И., которого несколько человек подстерегли при выходе его из конторы и пытались втолкнуть в автомобиль. И., очень крупному по комплекции человеку, удалось упереться руками в стенки автомобиля, и нападавшие не могли сразу справиться с ним. Так как завязавшаяся борьба могла привлечь внимание публики, злоумышленники бросили И., вскочили сами в автомобиль и скрылись.