По ту сторону холста - [12]

— Это он убил этого бедолагу, — сказал Данил медленно. — Наверное, раскроил ему голову когтем. А теперь хочет сделать то же самое с нами.

«Почему бы и нет? — подумала Дашка, чуть успокоившись. — Это тайга. Медведь вполне мог его убить. А значит, в этой и без того сложной ситуации исключается как минимум одно неизвестное. Убийца».

— Нет, не он это, — Звякнуло что-то металлическое, и Данил поднял над головой кусок арматуры, витой прут, конец которого был испачкан в чёрной крови.

Егор нахмурился и отвёл взгляд.

— Это часть автомобиля? — спросил Таир.

— Не думаю. Это…

Подростки уставились друг на друга.

— Набережная! — выдохнули они.

Набережная их родного городка, Тимирязева, змеёй тянувшаяся вдоль безымянного канала. Этот канал нёс свои воды из одного водоёма в другой, он жил собственной жизнью, то мелея почти полностью, то превращаясь в бурный поток, и все мальчишки и девчонки, жившие по его берегам, умели предсказывать по интенсивности течения погоду, пробки в центре города, судоходную проходимость ближайшей крупной реки, Ангары, и много чего ещё.

Затейливая ограда смотрелась очень хорошо на старых фотографиях родом из восьмидесятых, где родители, а иной раз бабушки и дедушки этих ребят прогуливались под руку по мощёным цветным камнем дорожкам и сидели на типично советских скамейках, поедая типично советское мороженое из картонных стаканчиков.

За прошедшие годы всё, что могло развалиться, развалилось, всё, что можно было сдать на металлолом, было оприходовано и переплавлено. Скамейки в девяностые пустили на дрова, оставив только бетонные столбики, плитка вспучилась, будто там, под землёй, ползали крокодилы. Витым прутьям ограды находилось множество применений: их вкапывали на огороде, чтобы подвязать помидоры и чахлые огурцы северных широт, из них делали сварные решётки в окна первого этажа частных домов. Они попадались на глаза тут и там, так, что местный житель вскоре и вовсе переставал обращать на них внимание.

Но невозможно было не заметить этот прут здесь, в брошенном посреди тайги автомобиле.

— Тот, кто его порешил, мог быть твоим соседом, — сказал Даниле Таир. Задумчиво прибавил: — Или моим…

— Ты что, хочешь сказать, что дядя Миша — убийца? — Данил выглядел потрясённым. Он приложил ко рту руку и шёпотом сказал: — Я видел, как он разделывал барана на заднем дворе, но я бы никогда не подумал…

Он с подозрением уставился на Таира.

— А с чего ты вообще взял, что это дядя Миша…

— Замолкните! — вскрикнула Даша, поразившись тому, как странно высоко звучит её голос. Медведь, который затих было снаружи, с новой силой забарабанил по корпусу машины. Листовой металл дрожал, но не сдавался. — Это орудие убийства, разве вы не понимаете? И это не игра. Этого мужчину действительно кто-то убил.

Прут глухо зазвенел об устланный опрелыми иголками пол. Данил вытер руки об одежду, а Егор посмотрел на Дашу с лёгким осуждением. Она никак не могла взять в толк почему. Он ей нравился, этот мальчишка. Он, с его всегда непроницаемым лицом, с его едкими шутками, от которых краснеешь или давишься от смеха. Но почему теперь он смотрит на неё так, будто она подняла запретную тему?

— Это просто вшивый бродяга, — сказал он, не отрывая от неё насупленного взгляда. — Разве не так?

— Я не уверена, что…

— Разве не так? — повторил Егор, шагнув к ней. На мгновение Даше показалось, что сейчас он схватит её за запястье.

— Так, — признала она.

Егор расслабился, на губах его появилась рассеянная улыбка.

— И у нас есть проблемы посерьёзнее. Эта зверюга хочет поиграть в кошки-мышки. И чтобы не проиграть слишком уж быстро, нам стоит придумать план. У кого какие идеи?

В этот момент Таир, опустившись на колени, заглянул под одно из сидений и крикнул:

— Нашёл что-то ещё!

Он выпрямился и продемонстрировал кирпичик из синего пластика. В верхней половине его располагался экран, в нижней — жёлтые и зелёные кнопки. На экране Даша разобрала надпись: «Нажмите start, чтобы начать новую игру». Надпись медленно плыла из левого нижнего угла экрана в правый верхний.

— Всё ещё работает, — сказала она.

— Игровая приставка, — со знанием дела сказал Таир. — Геймбой позапрошлого поколения. У моего старшего брата была такая, только белая. Он иногда давал мне поиграть в Принца Персии или танчики. Как она сюда попала?

— И как нам это поможет? — хмуро спросил Егор. — Или ты думаешь, что медведь захочет поиграть в игрушки, а мы ускользнём из-под его носа и затеряемся в лесу?

Даша увидела, что Данил что-то хочет сказать, однако встретившись с ней взглядом, опустил голову и уставился на свои испачканные в глине коленки.

— Данилка, у тебя есть какая-то идея? — услышала она свой голос. — Скажи нам.

— Нет, — он покачал головой и, не глядя на нее, забрался обратно на переднее сиденье. Даше был виден только его затылок. Она услышала, как он пытается вращать руль, но тот не поддавался. — Ой!

В лобовом стекле вдруг появилась лохматая морда. Таир выронил игровую приставку. Данил отпрянул назад и перекатился через спинку сидения, которое откинулось назад под его весом. Он едва не свалился на покойника. Оставляя носом влажные следы, медведь совсем по-человечески нахмурил кустистые брови, пытаясь разглядеть излишне шуструю пищу. Пищу, которая так близко, которая так сладко пахнет и так аппетитно шевелится, но всё ещё недосягаема. Пока недосягаема. Разглядев кого-то из ребят, он…  вдруг улыбнулся.