По ту сторону фронта - [10]

— Принимай оружие!

Под соломой оказалось два станковых пулемета, ручные пулеметы, винтовки, патроны.

— Задание выполнено. Литвяков, доложите, как было дело.

И Литвяков рассказал.

— Ну, вот как было дело… Прошли мы отсюда километров двадцать и видим, что так, пожалуй, придется тащиться больше месяца. В первой же деревне запрягли пару лошадей и давай на колесах до самого места. Я хотел проселком, думал, так спокойнее, а он (кивок в сторону Щербины) — нет, сворачивай на большак. И верно: едем открыто, мы тут и немцы тут. «А ну как догадаются?» — думаю. А они и не смотрят. Должно быть, считают, что нас уже проверяли. Только под конец задержали: колонна артиллерии шла. Посмотрели документы, не знаю, чего уж они там поняли, но говорят: «Пошоль! Вайтер!» Тут Василь Васильевич (опять кивок на Щербину) и выдумал тянуться вслед за колонной, по крайней мере, больше проверять не будут. Так и ехали… Ну… Потом, как добрались до места, забрали оружие и к вечеру погрузились. Назад. Воз тяжелый. Лошади еле ноги передвигают. Я опять смотрю на немцев с опаской. Как не догадаться, что в соломе не может быть такой тяжести!.. Да тут еще случай вышел. Остановились в одной деревне, только лошадей выпрягли — глядим: к хате подъезжают две машины немцев. Вылезают и в хату, а другие остались во дворе. У меня сердце так и екнуло. А Щербина кружится вокруг подводы, поправляет солому. Да еще заговаривает с немцами: про погоду, не хочет ли пан покушать, глаза отводит. Я вижу такое дело, стал запрягать. Выезжаем на улицу, а лошади заупрямились — ведь не отдохнули. А немцы в спину смотрят, кто знает, чего им придет в голову. Не знаю, как и выбрались. Щербина идет рядом и смеется: «Что, говорит, струсил? Ничего, брат, у меня у самого кошки на душе скребут»… Вот… Так и доехали…

С уважением и, пожалуй, даже с восхищением глядел Литвяков на Щербину. А тот, не принимая участия в разговоре, доедал вторую миску каши. Партизанский экзамен он выдержал.

* * *

Вечером собрали совещание в штабе. Кроме руководителей Гурецкого отряда, на нем присутствовал полковник Кучеров, явившийся к нам накануне. Он был направлен в распоряжение уполномоченного ЦК и рассчитывал застать его у нас. Мы знали, что уполномоченный ЦК находится где-то на Витебщине, но еще не видали его и непосредственной связи с ним не имели. Незадолго до этого в Гурец приходил человек, сообщивший, что уполномоченный хочет увидеться с нами, да и мы сами стремились связаться с ним, но ни определенного места, ни времени для встречи посланный указать не мог. Надо было отыскивать его самим где-то к востоку, в районе Сенно. На совещании решили направить туда одну из наших боевых групп, которая; должна была связаться не только с уполномоченным ЦК, но и с партизанскими отрядами этих районов и одновременно произвести ряд налетов на фашистские машины на шоссе Витебск — Орша. Дорога эта имела большое значение для гитлеровцев, и и до сих пор, по нашим сведениям, на ней было большое движение. Руководство этой эскпедицией я взял на себя. Кучеров должен был идти с нами.

Кроме того, на совещании говорили об уничтожении всяческих зародышей фашистской власти на местах (это взял на себя Нелюбов), о борьбе с захватчиками за продовольствие, чтобы ни одного килограмма мяса, ни одного килограмма зерна не сдавали крестьяне врагу (это наша общая и постоянная забота), и о новых наших операциях. В первую очередь надо было ударить на Холопиничи — центр нашего района.

Это было рискованное предприятие: в Холопиничах, как мы знали, стояло не меньше батальона немцев, а мы не могли выделить на это дело большую группу. Однако, считая себя хозяевами, фашисты, конечно, не ожидали появления партизан в районном центре, чувствовали себя свободно, были не особенно бдительны. Это мы тоже знали, и на этом строился наш расчет.

Дерзкий налет возглавил Куликов. Выступили партизаны утром, на крестьянских подводах, переодетые в деревенскую одежду, будто бы колхозники едут на базар. Оружие спрятали в сене.

Километра за три до районного центра свернули в лес. Оставив здесь группу и подводы, Куликов с Матросом, Сураевым и Литвяковым пошли вперед и на мосту, с которого уже видно было Холопиничи, остановили молодую женщину.

— Вы, извиняюсь, здешняя?

— Здешняя.

— А немцев у вас богато?

— Богато.

— А где они квартируют?

Женщина рассказала, что размещаются немцы в школе, посреди местечка. Почти все там, и сам комендант с ними. А сейчас (время подходило к двум часам) они собираются обедать. Вот и все. И этого было достаточно Куликову: план нападения уже созрел у него в голове.

Подступы к Холопиничам хорошие: лес подходит к самому местечку с северо-востока. Этим лесом, а потом огородами несколько человек во главе с Немовым вышли на юго-восточную окраину и засели возле дороги Холопиничи — Крупки. Сураев с группой подобрался почти к самой школе. Александров с четырьмя бойцами установил на высоте, около южной окраины, пулемет так, чтобы простреливать одну из улиц и площадь, где стоит школа. А сам Куликов с двумя пулеметами (с ним остались Сашка Матрос, Литвяков, Горячев и Никитин) решил начать бой ударом в лоб.