По ту сторону барьера - [22]

Двое чужаков наблюдали за ним с выражением напряжения на лице. У Найсмита пересохли губы.

— Куда мы направляемся? — спросил он более хрипло, чем намеривался.

— Теперь уже недалеко, мистер Найсмит, — сказал Чуран. Под ногами внизу с невероятной скоростью катился назад круглый земной шар; вспыхнуло серебро воды, в котором Найсмит узнал плотину возле Боулдера, потом внизу пронеслась огромная царапина Большого Каньона, вся заполненная тенью. Затем опять были горы и похожая на нитку река, которая должна была быть Колорадо. На равнине за горами Найсмит увидел город, вытянувшийся в виде россыпи серебристых костяшек домино. Город буквально сверкал среди выгоревшей земли.

— Значит, Денвер, — проговорил он.

— Не сам город, — проговорил Чуран, глядя на аппарат, лежащий у него на коленях. — Мы используем его в качестве реперной точки. — Его короткие и толстые пальцы теперь танцевали над аппаратом, и Найсмит увидел как уходили внутрь одна за одной странного вида инкрустации, в результате чего появлялось мерцающее свечение, вспыхивая на короткое время над аппаратом. Затем появилось пятно агрессивно-красного цвета, которое медленно и регулярно пульсировало. Когда они пересекли город, оно запульсировало быстрее, потом медленнее и, наконец, когда капсула остановилась, пятно снова запульсировало быстрее, но без изменения частоты. Спустя непродолжительный момент времени красный свет стал ровным, и только едва-едва можно было предположить слабенькое мерцание. Капсула замерла в неподвижности.

— Из Лос-Анжелеса в Денвер за… сколько? Пять минут? Четыре? — проговорил Найсмит.

— В определенном смысле мгновенно, — ответила Лолл. — Видите ли, это тот же самый момент времени, в который мы покинули станцию трубопоезда. Время стояло на месте.

Чуран ухмыльнулся, показывая желтые пеньки зубов. — Теперь мы находимся точно в нужной точке пространства, — сказал он. — Поэтому сейчас начнем перемещаться во времени. Вы готовы, мистер Найсмит?

Не ожидая ответа, он снова коснулся аппарата, и словно в ответ вся огромная панорама земли внизу потускнела, стала темной и снова засияла светом. Подняв глаза вверх, Найсмит как раз успел заметить, как солнце начало быстро перемещаться по дуге над головой словно огненный шар. Оно нырнуло в западный горизонт, испустив вспышку красного цвета, затем снова стало темно. Свет! Солнце вынырнуло на востоке, пронеслось над головой, нырнуло, и снова мир погрузился в темноту. Свет! Темнота! Свет! Найсмит в капсуле видел лица Лолл и Чурана, освещаемые мигающим светом череды дней и ночей. Ландшафт внизу, дрожа в коротких волнах темноты и света, корчился, изменяясь, встряхиваясь и обретая каждый раз новые формы. Найсмит увидел, как город выпускал новые щупальца, корчился в трансформациях, выбрасывал вверх более высокие здания. Все это походило на гротескный мультфильм: город жил в определенном ритме роста, отдыха и опять роста.

Затем вдруг там, где находилась восточная половина города, появился огромный кратер. Цикл роста прекратился. Найсмит, завороженно окаменевший, видел, как районы города медленно погружались в темноту, видел, как его части рушились и превращались в черные руины.

— Какой это год? — хрипло спросил он.

Примерно конец девяностых, по-моему, — безразличным голосом произнесла Лолл. — Да это и не важно.

— Не важно, — автоматически повторил Найсмит, но его голос сорвался, когда он увидел то, что происходило с ландшафтом внизу.

Мертвый мегаполис утонул. Ушел вниз, как в зыбучие пески. Земля откровенно проглотила его. На его месте осталась только безликая равнина, слегка мерцающая в призрачном сумеречном свете. И потом в течение промежутка времени, который можно было бы оценить, как несколько часов, никаких изменений не происходило.

Чуран еще раз прикоснулся к аппарату. Мигающая череда дней и ночей резко прекратилась. Стоял ранний вечер, ясное небо темнело, приобретая сине-стальной оттенок, на фоне которого можно было видеть одну или две звезды. Насколько Найсмит заметил со своей верхней точки, вся местность внизу была не по-земному пустой и неподвижной. На огромной равнине не было ни одной крыши, ни одной стены или следа дороги; нигде не светилось ни одного огонька.

— Какой это год? — снова спросил он.

Ответа не последовало. Чуран склонился над аппаратом, и капсула начала медленно дрейфовать вниз, совершая долгий наклонный спуск. Затем они заскользили на уровне земли сквозь траву высотой по колено к длинному и низкому холму, хорошо видимому сейчас на фоне неба. Остальная местность была пустынной и темной.

По мере того, как они подплывали ближе и ближе, Найсмит начал ощущать, как дрожит его тело в результате шока от внутреннего осознания того факта, что все это реально — эта земля, и мокрая трава на ней и это небо над головой. Он был здесь физически и не мог никуда убежать.

Там, в Лос-Анжелесе, Кемперер занимался с его группами, кто-то другой жил в его квартире в Беверли Хиллз… Нет, они все давно мертвы, мертвы и забыты. Последняя мысль принесла Найсмиту чрезвычайное чувство освобождения и удовольствия. Чтобы с ним не случилось, теперь, по крайней мере, это не будет безопасная и скучная жизнь человека средних лет, к которой он шел…