По тропам Срединной Азии - [4]

Путь из Гандербала в Балтал проходит по типичной кашмирской горной местности с хорошо орошаемыми склонами холмов, получающих большое количество влаги и покрытых прекрасными лугами и сосновыми лесами. Резкая перемена в пейзаже наступает только за перевалом Зоджи. Мы выехали в шесть часов утра и, медленно двигаясь, поднялись на перевал. Летом и осенью перевал вполне доступен, но зимой подъем на него чрезвычайно опасен и проходим только для людей. Поскольку отшлифованные лавинами склоны покрыты льдом и снегом, всегда есть опасность того, что снег в любой момент может обрушиться и увлечь путешественника в пропасть. Поэтому зимой и ранней весной всякое движение здесь прекращается, и путешественнику приходится намного дороже платить кули, которые согласились бы рисковать жизнью на горных высотах.

Дорога через перевал Зоджи была известна еще в древности. Первое упоминание о ней мы находим у китайского путешественника By Кунга, который посетил Кашмир между 751 и 790 гг. и сообщил о пути в Тибет через Зоджи. В прошлом этот путь был свидетелем многочисленных конфликтов. В XIV веке по нему проходили турки; вскоре после них вторгся в Кашмирскую долину ладакский принц Рин-чен. В 1532 г. в Кашмир проник знаменитый мирза Мухаммад Хайдар и успешно сражался возле перевала.

Зоджийский перевал (11300 футов) имеет еще одно название — Ду-ши-ла (дус-бши-ла). По мнению доктора А.Х. Франке, это сокращенное название имени богини Ду-ши-лха-мо, жены сиддхи Наропы. По преданию, Наропа бросил ее, потому что от нее пахло кашмирской козой. Негодующая богиня отвернулась от Ладака, и это привело к тому, что Ладак стал страдать от засух, а Кашмир превратился в цветущую долину.

При подъеме на перевал пейзаж совершенно изменился. Теперь мы вошли в местность с голыми горными хребтами, а между ними лежала широкая нагорная равнина, покрытая валунами и скудными пастбищами.

В Митсахое, на девятой миле, мы задержались на час, затем направились к широкой равнине, на которой находился постоялый двор Матаян. Погода ухудшалась, тяжелые серые тучи цеплялись за вершины гор. Последние шесть миль мы ехали под проливным дождем, который сделал тропу скользкой, и мы были рады добраться до постоялого двора, где и разбили лагерь на ночь.

На следующий день экспедиция продолжила путь к Драсу. Проезжая через деревушку Пранд, мы видели несколько ферм, окруженных ячменными полями и похожих на небольшие крепости. Через час после Пранда мы въехали в открытую долину реки Драс, где находилось несколько небольших деревушек. Население их состояло из дардов и балтов. Рядом с бунгало возвышалась современная крепость догров, а у подножия холмов и по долине разбросаны развалины нескольких старинных крепостей.

По-тибетски Драс называется Хембабс. Он расположен на высоте около 10 000 футов.

Для меня в Драсе наибольший интерес представляли буддийские каменные скульптуры, найденные на обочинах дороги за деревнями Драса. Всего их четыре, и все они были описаны сэром Александром Каннингемом, который определил их как женские божества, и доктором А.Х.Франке, который точно описал их в книге «Древности индийского Тибета». Первый камень изображает фигуру всадника, вероятно, местного раджи, который, как сообщает надпись на обратной стороне камня, воздвиг две статуи бодхисаттвы. На соседнем камне высечен бодхисаттва Майтрейя в великолепном костюме раджакумары, или принца. Он изображен стоящим. В поднятой правой руке он держит четки, а в левой — вазу, или бум-па, на его голове диадема (мукута). Ниже расположены фигуры подданных. В правом углу камня выбита шарадская надпись, к сожалению, плохо сохранившаяся.

Я уже упоминал в других работах, что культ Майтрейи связан с распространением Махаяны.

Изображения бодхисаттвы Майтрейи, встречающиеся вдоль караванного пути Кашмир — Ладак и других караванных дорог Центральной Азии, оставляют глубокое впечатление.

На третьем камне изображен бодхисаттва Авалокитешвара с двумя учениками. Надпись над головой одного из них, обнаруженная доктором Франке, сильно повреждена.

На четвертом камне высечен цветок лотоса, который Франке датирует примерно X веком. Несомненно, они в какой-то степени связаны с проникновением буддизма в княжества Западного Тибета и могут относиться к IX веку.

В Драсе нам пришлось заменить пони на других животных, что потребовало длительных переговоров с местными старшинами. Благодаря отличной организации перевалочной службы на ладакском пути транспорт можно получить без проволочек. В нашем случае требовалось не менее 70 вьючных животных. Это много, если учесть, что население здесь не так уж велико. К вечеру все было устроено, и вьючные лошади и дзо (помесь яка с коровой) начали собираться во дворе почтового бунгало. Утром мы прошли через обычную «церемонию» распределения грузов старшинами среди погонщиков. Во дворе толпились горцы в темных тюрбанах, и, как всегда, погрузка сопровождалась громкими выкриками, а подчас и спорами. Однако надо отдать должное ладакцам и балтам, которые очень быстро управились.

За Драсом дорога проходит вдоль ячменных полей, обнесенных низкими каменными оградами, и спускается к реке Драс.