По соседству с герцогом - [8]

Девушка спокойно улыбнулась ему.

— У меня тоже есть чем удивить вас, милорд.

Он нахмурился и снова открыл рот, надеясь уточнить — но экипаж с толчком остановился перед Брук-Хаусом.

Затем дверь экипажа открылась, и лакей в ливрее оказался рядом, чтобы предложить ей руку и помочь спуститься по изящной железной лесенке.

— Добро пожаловать домой, миледи, — серьезно произнес слуга.

Весь штат прислуги ждал перед домом, выстроившись в линию, от Фортескью до самой последней судомойки. Фортескью низко поклонился.

— Миледи. — Затем он выпрямился, гордый и благородный мужчина с посеребренными висками, выше шести футов ростом. Дворецкий пристально смотрел на нее, хладнокровно оценивая.

Дейдре знала, что первые мгновения в качестве леди Брукхейвен зададут тон всей остальной ее жизни. Она сделала вдох, чтобы произнести правильное, любезное-но-не-забывай-кто-здесь-главный, приветствие.

— Папа!

Так как девушка в этот самый момент смотрела на Брукхейвена, то она не столько услышала этот крик, сколько увидела краткое выражение безобразного ужаса на строгом лице его сиятельства. Он отвернулся от нее, чтобы столкнуться с существом, топающим к нему вниз по ступенькам.

Дейдре тоже повернулась и увидела ужасное зрелище. Это была особа — очень маленькая, очень грязная, чрезвычайно неопрятная особа. Она налетела на Брукхейвена со шквалом порванных чулок, острых локтей и спутанных волос. Удивительно, но Брукхейвен не отодвинулся, а просто стоял неподвижно, принимая пылкое объятие маленького монстра.

— Этого достаточно, леди Маргарет, — наконец произнес он. — Фортескью, мне кажется, вы могли бы поставить меня в известность, что ее сиятельство прибыла на день раньше, чем ожидалось?

Затем существо повернулось, чтобы посмотреть на Дейдре. Огромные темно-карие глаза уставились на нее сквозь спутанные пряди темных волос.

— Ты! — Оно приблизилось к ней. Дейдре оставалась на месте, не отводя взгляда. — Ты слишком хорошо одета, чтобы быть гувернанткой, — произнесло существо. — Ты выглядишь так, словно думаешь, что выходишь замуж. — Голос источал презрение ко всему настолько глупому.

У Брукхейвена есть дочь. Ребенок.

Ребенок, который знает о ней не больше, чем она знает о нем.

Время повернулось вспять. Старая боль вспыхнула вновь.

Нет, папа! Забери ее обратно! Мне не нужна новая мать! Я не хочу ее здесь.

Это был вовсе не детский голос, а ее собственный, эхом доносящийся из прошедших лет. Потрясение и тревога внутри нее резко оживили ярость.

— Вы ничего не сказали, — резко произнесла девушка, не глядя на своего мужа. — Как вы могли сделать это?

— Я не ожидал ее приезда до завтра. — Брукхейвен старался придать голосу беспечность. — Я полагал, что это не станет для вас проблемой.

— Не станет проблемой? — Дейдре попятилась от взъерошенного маленького чудовища и слишком знакомого чувства предательства в глазах ребенка. Как он мог сделать это? Маркиз превратил ее в Тессу! Она повернулась к нему. — Нет. Это… это не было частью нашего соглашения.

Брукхейвен смотрел на нее почти с тем же выражением, что и его дочь.

— Моя дорогая, это не соглашение. Это брак. Вы — моя жена. Вы будете делать то, что я велю.

Дейдре уставилась на него. На ком, по мнению этого большого увальня, он женился? Она сложила руки на груди.

— Я никогда не делаю то, что мне велят.

Девчонка повернулась и с некоторым удивлением посмотрела на Дейдре.

— Так же, как и я. — Затем повторила свое движение, взглянув на Брукхейвена. — Уволь ее прямо сейчас, папа. Я отказываюсь иметь какое-либо отношение к этому. — Потом тощие маленькие ручки скользнули в стороны. — Жена? Папа, ты женился на гувернантке?

Колдер сделал глубокий вдох, затем еще один, сражаясь с импульсом закричать и сбежать к себе в кабинет, а потом забить гвоздями дверь.

— Леди Маргарет, могу я представить вам новую маркизу Брукхейвен — и вашу новую маму.

Он не рассказал ни Фебе, ни Дейдре о своей дочери. На самом деле ребенок не был секретом. Просто она не слишком часто навещала его. Публика сочла уместным игнорировать ее существование в давнем скандале, и Колдер предположил, что он просто привык держать рот закрытым относительно Мэгги.

Но он также не хотел, чтобы ему отказали из-за нее. Мэгги не сумела удержать подле себя ни одну няню или гувернантку дольше, чем на несколько дней. Глубоко в душе Колдер начал бояться, что его дочь окажется всем, чем в конечном итоге оказалась Мелинда — своевольной, взрывной и склонной к беспокоящим приступам бешенства.

Нисколько не похожей на него.

Нельзя было просить скромную и спокойную молодую леди, подобную мисс Дейдре Кантор, взять на себя материнскую заботу о таком непослушном ребенке. Однако можно было обманом заманить ее в такую ловушку. А пока молчание все длилось, Колдер осознал, что сожалеет о подобном решении.

Мэгги уставилась на него широко раскрытыми от предательства и ярости глазами. Мисс — э-э, Дейдре, — стояла, впиваясь в него взглядом, в котором не было прежнего сбалансированного шарма и приятности. Колдер напомнил себе, что это была женщина, выращенная и воспитанная одной из самых злобных ведьм, с которыми он имел неудовольствие когда-либо сталкиваться. Не стоит позволять ей обнаруживать в нем хотя бы момент слабости.