По следу снежного человека - [15]

Далее читайте:

Таёжный тупик — но дело о гоминоиде неумолимо приближается к развязке. Письма издалека… Первые существенные находки… Таинственный железный предмет… Не пропустите главное!

Глава VII Тупик

Итак, телёнка утащили не волки — это мы выяснили, иначе на костях черепа непременно были бы заметны следы волчьих зубов и клыков: телячий мозг для любого хищника — деликатес. Всю долгую дорогу мы рассуждали на эту тему. Черепа различных домашних животных люди часто находят в глухой тайге — это ни для кого не секрет, но вопросов — откуда, мол, они появляются и где находится само туловище или, по крайней мере — другие кости, как ни странно, ни у кого не возникают.

Нет, всё-таки Серёжа — молодец! Мелочь вылилась в обильную почву для размышлений. Но все наши выводы упорно продолжали упираться в тупик: ответа на свои вопросы мы так и не находили. Единственное предположение — чучуна головы животных не ест. Возможно — из головы выгребает либо высасывает только мозг, череп выбрасывает, а всё остальное уносит в свой схрон: накормить семью, «сделать» одежду.

Та же Екатерина Звягинцева в своих записках вскользь упоминала о странном явлении — найденный каким-нибудь охотником либо путником череп животного, отброшенный им для баловства далеко в сторону, через день оказывался в том же самом месте, где был найден, и, причём, мордой, направленной в ту же сторону света! Да, представьте — был такой опыт, и, причём — неоднократно. Никакой связи с чучуной, при этом, не предполагалось: делалась ставка на мистику. Но всему есть объяснение: какое-нибудь животное возиться с пустым черепом и ориентировать его по сторонам света не будет — отсюда вывод…

Надеюсь, когда Екатерина прочтёт эти очерки, она, как специалист — криптозоолог, впредь будет обращать на это внимание: никакие черепа сами собой не передвигаются — это же ясно как Божий день. Думаю, но это опять же только предположение, череп — это некий указатель для чучуны. Для чего? Пока это остаётся загадкой, но каждый шаг приближает нас к истине.

Пока что, к сожалению, еле заметная таёжная дорога, на которую мы свернули, завела нас в тупик. Здесь, на небольшой поляне когда-то находилась стоянка не то охотников, не то каких-то специалистов: аккуратно вырытая мусорная яма, сбитый из тонких еловых стволов большой стол, скамейки; торчащие из земли колышки, оставшиеся от большой палатки, кострище с рогатинами и перекладиной для котлов. Решили здесь и остановиться, ибо место довольно обжитое, аккуратное. Рядом протекал живописный узкий ручеёк, — прекрасно!

Смеркалось. Казалось — ничто не предвещало беды.

Сноровисто поставив палатку, общипав, сварили парочку уток, плотно поужинав, улеглись спать. Полная луна и мысли о страшном таёжном монстре нам этому полезному процессу никак не помешали, но ружья на всякий случай мы уложили рядом с собой.

Утренний лесной холодок основательно взбодрил, послышалось пение птиц, — райский уголок. Пока я делал вид, что сладко сплю и досматриваю седьмой сон, Сергей с отцом, не создавая шума, вскипятили чаёк, подогрели остатки ужина, нарезали хлеб. И вдруг… прозвучал хлёсткий, бьющий по нервам, выстрел!.. Схватив своё ружьё, я как ошпаренный вылетел из палатки.

Рома держал в руке подбитого глухаря:

— Смотри-кась, сел, понимаешь, на это дерево, и глядит нагло!

— А-а… — равнодушно зевнув, я смачно выгнул спину, — на ужин оставь… — Приставив оружие к ближайшему дереву, пошёл к ручейку, сполоснул кончики пальцев в хрустально чистой ледяной воде, в которой плескалось великое множество осколочков лёгкого августовского солнца.

Особо кушать не хотелось, но надо — пожевал, выловив из кружки мошкару, попил чаёк:

— Что будем делать?

— Побродим там-сям, постреляем… — предложил Рома, его устами говорил Великий Охотник.

— Поищем чего-нибудь, — закончил Сергей. По нему было видно — в парне проснулся Исследователь и Искатель Приключений.

— Дельные предложения! — похвалил я обоих, — ты, Рома иди на север, а мы с Серёгой попрём на юг. От тебя, чувствую, толку никакого. Что-нибудь интересное будет, сообщишь по рации. На том и порешили.

Строго на юг топали часа два. Ничего стоящего на опасных тропах натуралиста мы не обнаружили, приближалось обеденное время, солнце стояло почти в зените.

Заработала рация:

— Андрюша, ты здесь?

— Говори, Рома.

— Лёжку нашёл и рядом развалы какие-то, сюда топайте.

— Куда сюда, ты где?

— Строго на север шуруй.

Стал вспоминать — где север:

— Дык ить компаса то нет.

— Андрюха, повернись спиной к солнцу. Твоя тень перед тобой?

— Ага.

— Вот и ступай на тень, на меня выйдешь. — Через секунду послышалось старческое сетование: — Надо было у вас металлоискатель забрать, время только теряю…

Назад шли шустрее. Часа через три вышли к Роману. На дальнем конце большого алааса видны развалы древнего строения, чуть правее — Роман. Стоит, руками машет.

Подошли. Роман показал на лёжку — обычно подобные оставляют лоси и косули после ночлежки: два места — большое и рядом поменьше. Я так и сказал:

— Ну и что? Лось или косуля, может даже олень здесь ночевал со своим детёнышем.

— Тёмный ты человек, Андрюха! Поверь — я на всякие лёжки насмотрелся. Это — не то, да и следов копыт не видно. Копыта на сухом и твёрдом грунте всегда найти можно, а здесь их нет! Ни одного! И размер лёжки не тот. Видишь, будто человек с ребёнком здесь ворочались. Босиком человек следы на такой плотной земле не оставит, и даже мы в ботинках.