По следам золотого идола - [31]

— В этом районе совсем недавно шел дождь. И Сергеев говорил, что здесь кругом болота, наверное, горит где-то севернее, — стоял на своем я.

— Ну, болото, положим, еще не преграда верховому пожару, тут ты меня не убедил.

На нас наползло едкое облако. Мы оба закашлялись и бросились мочить носовые платки, чтобы не дышать дымом напрямую.

«Ну, не везет так не везет, — подумал я. — Как заколдовано это место».

— Давай, чего стоишь? Если идти, то в темпе! Была не была, когда-то надо и рискнуть! — закричал Андрей.

Значит, шеф проверял меня на прочность, и только!

Андрей встал на носу. То отталкиваясь ото дна, то работая веслами по чистой воде, а то и упираясь в берег, мы погнали катер к скиту. Несколько раз мы попадали в такие густые полосы дыма, что в нескольких шагах буквально ничего не было видно и перехватывало дыхание. Тогда мы бросали весла и склонялись к самой воде. Там, казалось, воздух был чище и, если втягивать его в себя через влажную ткань, не так раздражал нос и горло. В какой-то из моментов до меня, наконец, дошло, какую трудную задачу мы поставили себе! Конечно, я веду свои записи по свежим впечатлениям, но все-таки после самих событий и невольно что-то сглаживаю, что-то пропускаю. Я делаю эту запись, когда все позади, но тогда!..

А тогда было так. Построек скита с речки из-за дыма было не видно, но зрительная память хранила изгибы берега, расположение групп ближайших деревьев. С лопатами на плечах мы вышли на поляну прямо к смутно обозначившемуся силуэту церквушки.

— Вышли точно. Давай отмерять три сажени. В лопате метр десять, значит… сколько будет?

— Я уж и думать забыл. В первых классах на обложке тетрадей печатали таблицы перевода старых мер в новые, да кому нужно было запоминать? Сажень — около двух метров, следовательно… Нам же еще нужно сориентироваться по странам света, а компас-то мы не взяли! — почти закричал я. — По солнцу и часам можно, я знаю: направить стрелку на солнце и разделить угол между стрелкой и цифрой «один» пополам.

— Где же мы возьмем сейчас солнце, — откашливаясь, резонно возразил Андрей, — в двадцати шагах ничего не видно. В старое время все православные церкви ставили строго по сторонам света. Алтарь на восток, кресты в плоскости север — юг. В центре алтарной стены обязательно прорезалось окошко, и во время утренней литургии священник выходил из алтаря через так называемые царские врата в сияющем ореоле солнечных лучей. Вот этим окошком мы и воспользуемся. Я встану посредине входной двери, а ты медленно перемещайся вдоль алтарной стены. Как только увижу в окно твою голову, крикну, ты замри на этом месте, как соляной столб. Это и даст нам линию запад — восток.

Найденная точка на поляне ничем не выделялась. Андрей штыком лопаты попробовал грунт и здесь, и в стороне и не обнаружил никакой разницы.

— По идее, здесь должна быть слабина в земле, если копали недавно, либо осевшая со временем почва образовала бы углубление, — с сомнением покачал головой аспирант.

— А если совсем давно?

— Все равно, уж давай добивать это дело. — Он с силой врубил лопату в землю.

Я последовал его примеру. Мы обозначили участок поменьше квадратного метра и начали яростно вгрызаться в плотный красноватый, сильно нашпигованный мелкой галькой песок. Рядом с ямой начала расти куча выбранного грунта, но, когда мы углубились примерно на полметра, темп работы резко снизился: мы начали мешать друг другу. Пришлось работать поочередно. Скоро ручейки пота потекли по моему лицу, разъедая и без того опухшие от дыма и гари глаза. Андрей тоже стал дышать тяжело, со свистом втягивая отравленный воздух. Мы выкопали котлован уже по пояс, когда наползла особенно густая волна дыма.

У меня начала кружиться голова. Я стоял, опершись о лопату, и оцепенело следил за тем, как на мои ноги шваркались одна за другой все новые и новые порции рыжей земли.

Вдруг я почувствовал, что конус этой рыжей земли поплыл на меня, странно дыбясь и занимая неестественное горизонтальное положение. Я упал.

…Потом я увидел лицо Андрея прямо над собой. Он до боли натер мне виски спиртом, слегка похлопал по щекам.

— Ну как, ничего?

Вид у него был озабоченный. Я сел. Голова побаливала, как после вирусного гриппа.

— Ничего.

— Тогда в порядке. Сейчас ты сам вскочишь и пойдешь плясать. Но нам нужно спешить: огонь приближается. — Он снова прыгнул в яму и взялся за лопату. — Давай, давай, посмотри, что я нашел.

Я заглянул. Яма как яма, ничего особенного я не смог обнаружить.

— А вот, смотри сюда! — Андрей показал на тонкую вертикальную линию на стенке, замеченную его опытным взглядом, — раздел! Раздел сред различной плотности. Я начал зачищать стенки и обнаружил.

— Ну и что?

— Как что? У тебя действительно еще дым в голове! Тут копали, значит, мы не зря затеяли все это. Что-то да найдем.

— Пусти, я буду копать. Чего ради…

— Отдохни пока, я еще не устал.

— Нет, я прошу, уступи место. — Мне хотелось доказать, что все в порядке и есть еще порох в пороховницах.

— Ну, давай, — решил уступить Андрей, чтобы придать мне уверенность в своих силах.

Я спустился, вернее, юзом сполз в яму, взял лопату, привычно поставил ногу на штык, нажал. Штык в землю не шел. Я навалился всем телом, но результат получился тот же, только мне показалось, что под лезвием что-то упруго сопротивляется нажиму.