По следам золотого идола - [24]

Но Сергеев занимался не только по хозяйству. Он куда-то ходил, пришел не скоро; мы были уже на ногах и ели вареную картошку, залитую сметаной с рубленым зеленым луком.

— Приятно кушать. — Он казался недовольным. — Ну, кто там мог с вами учудить, так и не узнал. Лодок многих нет на месте. Много народу мобилизовано на подмогу лесхозовцам. Ночуют на делянках, в лесосеках: кое-где в области горит лес. Летошний год тоже был сухой, так сколь выгорело. Слава богу, Иванов — мужик с понятием, отпустил и даже сам спросил, не надо ли мотора.

Снял с крюка тулку с горизонтально спаренными стволами, шестнадцатого егерского калибра, сосредоточенно осмотрел ее, достал и скупо отсчитал патроны в вечных латунных гильзах.

— Ладно, почаевничали — и с богом.

Экипировался он, как на полюс: ватник, меховой треух, сапоги с высокими голенищами, а поверх всего еще брезентовый плащ с капюшоном.

Нас провожала Алена, встав, как полагается, спиной к воротному столбу.

Было холодновато, но сухо. По реке метался ветер, покрывая воду чешуей мелких волн. Металлическая «Казанка» была вся сплошь покрыта, как заклепками, каплями росы.

Незнакомый подвесной мотор, капризов которого мы не знали, заводиться не хотел. Сменяя друг друга, мы набрасывали пусковой шнур на маховик упрямца и что было сил дергали на себя. Винт делал несколько оборотов, но и только.

— Может, пересосали? — Андрей вытер ладонью мокрый лоб.

Сергеев с сомнением покачал головой.

— Он же холодный. Анафема его знает, чего он не заводится.

— Топливо есть?

— Вроде есть, я залил свежего бензина. Эх, мой москвичевский, тот, как зверь…

— А искра?

Сняли крышку, прочистили и промыли бензином контакты прерывателя. После этой процедуры движок безропотно заработал с первой же попытки.

— Фу ты, господи… Молода елка, а шишку дает!

Направляемая уверенной рукой, мелкосидящая и к тому же недогруженная моторка лихо неслась вверх по Вилюге, с ходу проскакивая те места, где мы бурлачили позавчера. Даже главное препятствие — порожистый участок — мы проскочили благополучно, только ветер, снося пенные гребни разбрасываемых в стороны волн, вынудил нас принять холодный душ. Еще несколько поворотов, и мы увидели скульптурную фигуру технического директора фирмы. Заслышав мотор, он сделал вылазку навстречу и взобрался на высокий камень, как на пьедестал. По веселому настроению его можно было понять, что все в порядке.

Заглушив двигатель, дядя Сергеев удовлетворенно улыбнулся и начал неспешно разминать затекшую поясницу.

— Добро дошли. Вода высока нынче. А то в межень бывает, черти его душу…

После теплой, дружеской встречи без всякого перерыва состоялось расширенное заседание правления фирмы.

Все единодушно высказались за немедленное выступление к совсем теперь уже близкому скиту.

— Сворачивай лагерь!

— Сворачивай-то сворачивай, — вдруг огорошил всех Митяй, — а куда мы все это хозяйство денем?

В самом деле, теперь нас уже было шестеро, хотя Инга утверждала, что она весит всего пятьдесят два кило и может сойти за полпассажира, следовало иметь в виду наши рюкзаки, оружие и залитую по горло двадцатикилограммовую бензиновую канистру.

— Может, организуем пешую партию, — предложил я, — пустим пластунов, а? Опыт у нас уже есть. Вы, кажется, говорили, до пироговского скита километров пять-шесть?

Дядя Сергеев невозмутимо набивал трубку.

— Когда идешь хорошо — кажется, пять, идешь по-плохому — и двадцать будет. Кто их здесь, эти километры, мерил? — пожал плечами он. — Чего гадать, время идет, вода уходит, тащи вещи в лодку! Возьмет не возьмет, там посмотрим.

«Казанка» оказалась молодцом — взяла. Правда, села так, что приклепанные по бокам корпуса выступы-крылья, предназначенные для страховки от переворачивания при резком повороте на большой скорости, на треть погрузились в воду.

Старик покрутил сокрушенно головой.

— Малость того, перехлестнули. Не пойдет.

— Причаливай, — решительно сказал я, сам удивляясь, что в моем голосе появились жесткие, металлические нотки, — я пойду берегом. Еще посмотрим, кто раньше.

— Я тоже, а то засиделся на месте. — Яковенко вслед за мной выбрался на сушу.

— По первой протоке налево, а там до конца, — напомнил Сергеев и яростно рванул пусковой шнур.

Вода закипела, моторка ходко пошла вперед, а мы с Сашкой зашагали по берегу, обходя крупные валуны. Через короткое время мы были у поворота. Узкая, в пять-шесть шагов, полоска гладкой, казалось, непроточной воды под прямым углом отходила от Вилюги в северном направлении, скрываясь в густом лесу. Здесь было темнее, чем на открытом берегу, от воды шел резкий бензиновый запах — след, оставленный двадцатисильным «Вихрем». Вода казалась темной и глубокой.

Идти здесь мешали густые заросли черной ольхи и высокие, торчащие, как шипы, кочки. Первое время хорошо был слышен звенящий стук «Вихря», потом все смолкло. Через полчаса мы наткнулись на лодку и сидящего рядом Сергеева. Видно, дальше не удалось пробиться.

— Догоняйте, — мотнул он торчащими ушами треуха, — ребята недавно пошли, тут маленько осталось. А я здесь покурю, посторожу.

Дальше снова пошел сосняк, перемежаемый замоховелыми, густо поросшими черникой пустошами. Идти стало легче: подгоняемые нетерпением, мы азартно набавляли и набавляли ходу, чувствуя близость желанной цели. Не знаю, как Александр, но я волновался страшно — вот-вот будет разгадана великая тайна! Впереди послышалось гудение голосов, берег безымянной речки полез наверх, лес стал реже, но деревья здесь были зрелые и крупные, и вот из-за частокола стволов открылась небольшая поляна. На ней стояла покосившаяся рубленая одноглавая часовенка, крытая лемехом, подле нее крохотная избушка, тут и там было еще несколько полуразвалившихся бревенчатых строений.