По следам великанов - [6]

Ключ к разгадке был найден в начале XVI века Джироламо Кардано, миланским физиком и математиком, близким другом Леонардо да Винчи. Он утверждал, что абсолютно точные научные знания существовали еще до греков. Кардано предположил, что градус дуги (гораздо более точный, чем у Эратосфена, Птолемея или Аль-Мамуна) был известен за сотни или даже тысячи лет до эллинистической культуры Александрии и искать его следует в Древнем Египте. Согласно преданию, Пифагор утверждал, будто древние меры берут начало в Египте, а египтяне взяли их из природных констант. Пирамида якобы была построена с целью зафиксировать размеры Земли и установить стандарт в линейных мерах.

Гривс уже побывал в Италии и измерил древние здания и статуи в попытке установить стандарт мер, использованных римлянами, — он сделал вывод, что единицей измерения был фут, который короче британского на 0,028 этой линейной меры.

В садах Ватикана Гривс нашел скульптуру, воздвигнутую в честь молодого архитектора I века н. э. Т. Статилия воль Апера, который умер в возрасте двадцати трех лет. Это была рельефная композиция, запечатлевшая архитектурные инструменты Апера, включая римский фут. Гривс скопировал этот фут и сравнил его с английским медным футом, который он разделил на две тысячи частей. «Я потратил по крайней мере два часа, — писал Гривс, — постоянно сравнивая различные деления, и считаю, что проделал все с максимальной тщательностью».

Гривс обнаружил, что римский фут содержал 1944 из 2000 частей, на которые он разделил английский фут. Он пришел к интересному выводу, что римский фут равнялся точно 24/25 греческого фута, на основании которого построен Парфенон (100 футов шириной и 225 длиной).

Следующей задачей Гривса было выявить единицу измерения, в соответствии с которой построена пирамида — будь то длина ступни, шага, локтя или ладони. Гривс намеревался получить финансовую поддержку от магистрата Лондона, но ему было отказано. На его счастье, на помощь пришел архиепископ Кентерберийский, который интересовался древними арабскими и персидскими манускриптами. Гривс смог достать необходимые инструменты для замеров внутри и снаружи пирамиды и для определения координат звезд, у него также осталось достаточна денег, чтобы провести несколько недель в Каире.

Гривс проявил себя не только целеустремленным ученым, но и бесстрашным исследователем. Он взобрался на груду камней высотой 11 метров, окружавшую пирамиду, и отважно вступил в Нисходящий туннель, двигаясь на манер змеи, отмахиваясь от огромных безобразных летучих мышей. Чтобы очистить от них дорогу, он был вынужден стрелять из пистолета, выстрелы прозвучали в туннеле, как канонада.

Пробираясь вниз, Гривс добрался до того места, где первоначальный туннель соединялся с. туннелем Аль-Мамуна, но пробраться еще ниже он не смог из-за заносов, образовавшихся после того, как люди Аль-Мамуна продолбили известковые пломбы в верхнем отсеке. Продвигаясь по следам арабов, Гривс миновал огромные гранитные глыбы и пробрался в Восходящий туннель. Далее он достиг Усыпальницы царицы, где стоял такой отвратительный запах, что он не стал там задерживаться. Все, на что натыкался Гривс, озадачивало его. Крутизна Большой галереи говорила о том, что она задумывалась не как палата; также трудно было предположить, что она служила лестницей, так как взбираться по ней необыкновенно трудно. Кроме того, попасть в нее можно было только через очень низкий коридор.

Тем не менее Гривс заключил, что пирамида «является грандиозным творением и не уступает, судя по любопытному искусству и богатству материалов, самым великолепным и красивейшим постройкам на Земле». Он упомянул, что она сложена из шлифованного известняка, «очень аккуратно нарезанного на квадраты, или плиты»; он также заметил, что плиты так хорошо подогнаны друг к другу, что стыки были едва различимы.

Добравшись до Усыпальницы царя, Гривс с удивлением отметил: неужели такое величественное сооружение возведено только для того, чтобы поместить в него одну погребальную камеру с пустым гробом. Он не видел никакой надобности в туннеле, напоминающем опускающуюся решетку, или в сложной прихожей, где стены были уже не известняковые, а гранитные. Гривс принялся собирать и записывать данные о пирамиде.

В Лондоне Гривс запасся особым мерным шестом, основанным на стандартном английском футе, хранящемся в Гилд-Холле, разделенным на 10 000 равных частей. С особой тщательностью он измерил длину, ширину и высоту Усыпальницы царя, заметив, что «она была создана искусным мастером». Он подсчитал слои гранита, вычислил их длину и ширину, произвел замеры гробницы, «вплоть до тысячной доли фута», обнаружив, что длина ее равнялась 6,488 английского фута.

Пробравшись обратно к подножию Большой галереи, Гривс сделал еще одно поразительное открытие. Со ската с одной стороны была выдолблена плита, открывавшая туннель, судя по всему ведущий отвесно вниз. Отверстие было приблизительно метр шириной; но так как по сторонам «колодца» были выбиты желобки, Гривс спустился в него на глубину почти на 18 метров, где колодец расширялся, образуя нечто вроде грота. Ниже туннель продолжался, уходя все глубже в зловещую темноту, но страшная вонь и полчища летучих мышей заставили Гривса повернуть обратно. То, что колодец вовсе не бездонный, Гривс выяснил, бросив в дыру горящую палку, которая продолжала тлеть на дне.