По следам «таинственных путешествий» - [42]

Желание Амундсена погибнуть в небе легко и просто не осуществилось... «Латам», может быть, из-за отказа одного мотора или какой другой причины сел на воду.

По нашей просьбе старший научный сотрудник Гидрометцентра СССР, кандидат географических наук М. Мастерских восстановил синоптическую обстановку 18 июня в районе предполагаемой вынужденной посадки: ветер до 15 метров в секунду, туман, температура воздуха около нуля, возможно обледенение, высота волн от двух до трех метров.

«...Посадка на тяжелом гидросамолете при таком волнении чрезвычайно сложна и опасна, — сообщил нам старейший советский полярный летчик М. Козлов. — На поплавковой машине типа «Латам» риск возрастает вдвое: снос одного из балансовых поплавков может привести к катастрофе. Однажды пришлось садиться при трехметровой волне. Мне повезло. Я сел на гребень одной волны, перелетел на гребень другой и так постепенно гасил скорость. О взлете не могло быть и речи. Выбросил плавучий якорь и ждал улучшения погоды. В этих условиях «Латам» долго бы не продержался и в конце концов разрушился».

Экипаж «Латама» начинает ремонт. Главное — вернуть самолету остойчивость. К моменту посадки только один бак горючего из шести мог быть выработан. Похоже, его извлекли из фюзеляжа, сделали деревянную пробку на бензопроводе и стали приспосабливать вместо потерянного поплавка...

Сколько времени мужественный экипаж боролся за спасение «Латама» и свои жизни в ледяных водах Норвежского моря, мы, вероятно, никогда не узнаем...

«Посадку будем делать в…»

Так подвиг, казавшийся напрасным, становится животворным, неудача — пламенным призывом к человечеству напрячь свои силы для достижения доселе недостижимого; доблестная смерть порождает удесятеренную волю к жизни, трагическая гибель — неудержимое стремление к уходящим в бесконечность вершинам.

Стефан Цвейг

Весну и лето 1937 года можно назвать звездными часами советской полярной авиации. В мае большая воздушная экспедиция Отто Юльевича Шмидта на четырех тяжелых самолетах высадила научный десант на Северный полюс. Экспедиция еще находилась в высоких широтах, как через полюс в Америку стартовал экипаж Валерия Чкалова на одномоторном АНТ-25. Это был первый в мире авиационный трансарктический рейс. Спустя три недели на таком же самолете летит Михаил Громов. И опять успешно. А в Москве тем временем завершаются последние приготовления к еще одному трансарктическому перелету. На этот раз транспортному.

Заканчивался знойный день 12 августа, но на подмосковном аэродроме в Щелкове было непривычно многолюдно. Вокруг четырехмоторного самолета с темно-синим фюзеляжем, который стоял в конце взлетной полосы, хлопотали механики. Бензозаправщики закачивали в его огромное чрево горючее. На красных крыльях бросались в глаза большие опознавательные знаки «СССР-Н-209». Командира самолета — Героя Советского Союза Сигизмунда Леваневского[68] — окружили журналисты. Он охотно отвечает на вопросы, шутит. Последнее интервью перед сверхдальним рейсом.

Леваневский задумал трансарктический перелет еще в 1933 году, когда пришел в полярную авиацию. Четырехмоторный самолет авиаконструктора Виктора Федоровича Болховитинова поразил его изяществом линий и внушительными характеристиками. Гладкая обшивка. Полуубирающиеся шасси. Скорость до 300 километров в час. Эта новая машина уже принесла стране четыре мировых рекорда скорости и грузоподъемности. «Если бы мы поставили на нем другие моторы, — писал Леваневский, — потребляющие меньше горючего, чем установленные у нас высотные моторы, можно было бы взять на борт самолета 20—25 пассажиров и таким образом открыть пассажирскую линию через полюс».

Подготовка Н-209 к сверхдальнему броску велась в сжатые сроки. Приближалось к концу короткое арктическое лето. На самолете установили новые трехлопастные винты с антиобледенительной системой. Разместили в фюзеляже надуваемые воздухом матерчатые мешки на случай аварийной посадки в океане и неприкосновенный запас. Очень небольшой для такого опасного перелета. Начальник Главсевморпути Отто Юльевич Шмидт отметил в своей записной книжке: «Леваневский выбросил пять мешков с продовольствием по шесть килограммов. Осталось тридцать мешков. Нарты, лыжи, шестиместная палатка. Взяли только четыре спальных мешка, хотя должны были шесть...»[69]

Маршрут полета Н-209 и районы его поисков

На шестерых — 180 килограммов продовольствия, этого могло хватить только на месяц-полтора при вынужденной посадке. Но Леваневский, видимо, решил урезать себя в самом необходимом, чтобы взять лишнюю сотню литров горючего.

...В пять часов пополудни к Н-209 подвезли коммерческий груз и почту. Наступает короткая минута прощания. Шесть членов экипажа выстраиваются перед самолетом. Бесстрастный зрачок фотокамеры фиксирует их лица. Сигизмунд Леваневский скрестил руки на груди, нетерпеливо поглядывает в небо. Сосредоточен пилот Николай Кастанаев. Он и механик Николай Годовиков знают самолет с момента его «рождения» в мастерских завода в 1935 году. Улыбается радист Николай Галковский. Рядом с командиром опытнейшие полярные асы—авиаинженер Григорий Побежимов и штурман Виктор Левченко — преданный спутник Леваневского во многих путешествиях.