По следам «таинственных путешествий» - [36]

Разразился скандал. И чтобы его замять, Бальхену спешно дают американское, и теперь уже не временное, гражданство.

После Антарктики пути Бальхена и Бэрда разошлись. Норвежец продолжает служить в военно-воздушных силах, становится одним из крупных консультантов НАТО по Скандинавии и Арктике. Бэрд занимается Антарктикой.

Так вроде бы закончился негласный спор скандинавов и американцев о праве на воздушное покорение Северного полюса. Хотя Амундсен в 1926 году по-рыцарски позволил Бэрду себя опередить. И, по правде говоря, тем самым и вызвал взрыв скептицизма в скандинавской прессе.

Но поединок характеров не закончился: шрамы обиды не исчезают. Много лет спустя командиру одной из крупных арктических экспедиций американских ВВС, базирующихся в Гренландии, полковнику Бальхену после его вообще-то вполне обычного полета в глубь Арктики с залетом на полюс сержант аэродромной команды скажет:

— Сэр, а вы первый человек, побывавший над двумя полюсами?

— Как так? — удивился Бальхен.

— Да ребята болтают разное про адмирала...

И всколыхнется старое...

Они не встречались много лет. И вот оба приглашены на торжества по случаю пятидесятилетия первого полета братьев Райт.

Казалось, все былое быльем поросло. Адмиралу под семьдесят, и полковнику за пятьдесят. Им обняться бы, хлопнуть друг друга по плечу: «О’кей, старина! Все о’кей!»

Субординация, правда, не позволяет Бальхену это сделать первым. Медлит и Бэрд. Впрочем, вежливыми рукопожатиями они уже обменялись. Наконец адмирал приглашает полковника отойти в сторону. Он хочет что-то сказать. Бальхен торжествует. Неужели признание! Да, и будет снята натянутость их отношений. В конце концов имеет ли значение теперь тот давний полет? Черт с ним!

Но адмирал «срывается». Говорит грубости. Их ссору слышат журналисты. Опять сенсация. Сцепились герои!

Можно понять и адмирала. Честолюбивый, властный, он болезненно переживал то, что слава его неумолимо уходила в тень. Ну были еще экспедиции в Антарктику. Даже грандиозные, но ничего ошеломляющего они не принесли. Расширялась и углублялась сторона научная, спортивное рекордсменство закономерно отступало. И молодые ученые, оказывая номинальное уважение стареющему адмиралу, все же начинали его считать неким анахронизмом. И действительно, эпоха героических земных перелетов минула. Человечество стояло на пороге космической эры.

А тут еще прилипчивые обвинения — и над Северным полюсом-де не был. И своенравный скептик полковник Бальхен, сидящий там, в Гренландии, на военной базе и, судя по всему, преуспевающий, наверное, сплетничает. Ведь это миф, что скандинавы молчаливы.

Это была последняя их встреча. Спустя три года, в 1957 году, адмирал, увенчанный всеми возможными наградами, степенями и званиями, умирает.

А через некоторое время Бальхен пишет мемуары. И не то чтобы прямо чернит Бэрда, а так, вскользь. Над Антарктикой путался с навигационными определениями. Значит, и в Арктике был не силен... И Беннетт навигацию не знал... В общем думайте как хотите.

А Бэрд, между прочим, писал о Бальхене только с уважением.

Книга Бальхена оказалась в основном корректной. Все скрыто в подтексте. Рукопись, которую он показал семейству Бэрдов, в числе которого был и сенатор, брат покойного адмирала, подверглась правке. И лишь после смерти сенатора Монтегю рискнул предать гласности эту первоначальную редакцию книги Бальхена.

Кстати, Монтегю приводит также слова Коры Беннетт, якобы сказанные Бальхену в день похорон ее мужа. Мол, смерть Флойда — лучший подарок Бэрду.

И опять намеком. Снова никаких прямых указаний. Толкуйте как удобнее.

А если уж Кора Беннетт знала что-то такое, мы вправе бы ожидать, что в книге воспоминаний, которую она издает в 1932 году после смерти Флойда Беннетта, это будет сказано.

Но в книге Коры Беннетт об этом ни слова. Так был ли разговор по возвращении с Арлингтонского кладбища? Не «реконструировал» ли его Бальхен много лет спустя так же, как и ночной разговор с самим Беннеттом в гостинице? И по той же причине?

А спросить полковника честно и прямо уже нельзя. Он умер, пережив своего командира на шестнадцать лет. Последний из странного союза трех. Единственный, кроме двух, имевший наиболее близкое отношение к загадке. Или к ее загадочной тени, рожденной национальным соперничеством, честолюбием, подогретым прессой, ищущей сенсаций в шероховатостях, несовершенстве человеческих характеров, которые она помогает гипертрофировать до уродливости, делающей невозможным простое человеческое общение. И тем более высокую дружбу.

Можно ли подвести итог всей этой истории спустя шестьдесят с лишним лет после событий 9 мая 1926 г.? По нашему мнению, можно. И необходимо. Тщательный и всесторонний анализ полета «Жозефины Форд» не дает никаких веских оснований ставить под сомнение достижение Бэрда и Беннетта. Это, конечно, прекрасно понимали и противники Бэрда — его современники, среди которых были и летчики, и авиаспециалисты. Потому-то никто из них, даже Бернт Бальхен, не решился при жизни адмирала выступить открыто с одними лишь домыслами и догадками. Только в 1976 году, спустя много лет после смерти Бэрда, генерал Умберто Нобиле вслед за журналистом Ричардом Монтегю стал уверять в своей книге «Крылья над полюсом», ссылаясь на уже известного читателям Лильеквиста, что-де именно он первым побывал в 1926 году над Северным полюсом как командир дирижабля «Норвегия». Но даже и Нобиле, как ему ни хотелось развенчать удачливого соперника, все же ни единым словом не упомянул о «признании» Флойда Беннетта. Потому что в глубине души был уверен — не было его!