По следам снежного человека - [3]

Сведения о следах йети и о встречах с ним относятся главным образом к району Гималаев от Эвереста до Дарджилинга, но отдельные указания имеются для различных пунктов всей горной страны от Сиккима на востоке до Каракорума на западе. В районе Эверест — Дарджилинг йети обитает почти исключительно на южном склоне хребта, изредка заходя в верховья долин северного склона. Сообщения тибетцев о встречах на северных склонах с другим крупным животным — «дзуте», как установил Стонор, относятся к крупному медведю.

Распространение йети на запад вдоль высокогорной зоны Гималаев вплоть до Каракорума позволяет предполагать, что йети мог мигрировать и далее на северо-запад, в Памир и прилегающие с востока хребты в пределах Китая. И действительно, у жителей Памира, Тянь-Шаня и Северо-западного Китая бытуют рассказы о встречах с «диким человеком» (на Памире его называют галуб-яван).

К сожалению, из этих рассказов нет ни одного, полученного из первых рук, от очевидцев. Пока единственное точно зафиксированное наблюдение относится к 1938 г., когда на перевале через Ванчский хребет геолог А. Шалимов видел на снегу пять следов, похожих на человеческие, но с оттопыренным большим пальцем. Хотя след был уже обтаявший и не вполне ясный, но проводники-таджики утверждали, что он принадлежит галуб-явану. Зарисовок или фотографий этого следа нет.

Сообщения, появившиеся в печати в 1958 г. о том, что гидролог А. Пронин, видел галуб-явана вблизи ледника Федченко, недостоверны: проверка показала, что А. Пронин находился на таком большом расстоянии от склона, где появилось животное, что не мог бы отличить медведя от человека.

Исследования, произведенные в 1958 г. в самых недоступных районах Памира, не обнаружили никаких следов снежного человека. Сведения о встречах со снежным человеком на Мустаг-Ата (горная вершина в пределах Китая к востоку от Памира) пока еще не проверены.

Кроме книги Иззарда, работам экспедиции 1954 г. посвящена другая книга, написанная зоологом экспедиции Стопором и уже появившаяся на русском языке в 1958 г. В этой книге главное внимание уделено этнографии племени «шерпа» и лишь на втором месте стоит проблема снежного человека. Стонор излагает почти исключительно свои наблюдения, и поэтому книга Иззарда, в которой обобщены наблюдения всех сотрудников экспедиции, гораздо интереснее и содержит более полное описание не только поисков снежного человека и итогов этих исследований, но и других научных работ экспедиции. Появление перевода книги Иззарда даст советскому читателю, уже имеющему книгу Стонора, много новых интересных сведений как о снежном человеке, так и о природе и жителях малодоступной области Гималаев.

Книга Иззарда издается с некоторыми сокращениями. Нами исключены:

1. Часть писем, полученных Иззардом перед снаряжением экспедиции, и часть приведенных у него выдержек из разных статей с совершенно фантастическими сведениями о йети.

2. Газетные статьи Иззарда и других авторов, вкрапленные местами в повествование и повторяющие содержание основного текста.

3. Описание некоторых дополнительных маршрутов, не имеющих отношения к поискам йети, и сведения о других гималайских экспедициях, а также неинтересные подробности об организации и ликвидации экспедиции Иззарда.

Из семи приложений в настоящем переводе оставлена только статья английского антрополога Чернецкого, содержащая очень ценные данные о снежном человеке. Остальные приложения заключают: 1) сведения об альпинистических достижениях экспедиции; 2) выводы о медико-санитарных условиях работы экспедиции; 3) список собранных птиц; 4) сообщение о лишайниках, привезенных Иззардом; 5) сведения о гималайских растениях, акклиматизированных в садах Англии; 6) список фирм, снабжавших экспедицию.

При редактировании книги Иззарда нам пришлось пользоваться для установления некоторых терминов советами специалистов. В особенности мы признательны орнитологу, доктору зоологических наук Л. А. Портенко, просмотревшему названия птиц, упомянутых в тексте.

С. Обручев

Часть первая Следы

Журналист не становится хуже, если всеми силами старается быть не только журналистом.

Морис Хьюлетт[1]

Глава 1 Рождение экспедиции

Широко распространено мнение, что идея принадлежала мне. Это не совсем верно. В начале 1953 г. я так же мало помышлял заняться поисками «снежного человека», как и о том, чтобы стать архиепископом Кентерберийским. Время от времени я читал сообщения о снежном человеке, проявляя к ним интерес обычного читателя. В начале 1952 г. в какой-то, насколько мне помнится, египетской газете я увидел довольно плохое воспроизведение фотографий следов «снежного человека», или, как его называют шерпы, «йети»; снимки были сделаны Эриком Шиптоном на леднике Менлунг во время рекогносцировочной Эверестской экспедиции 1951 г. Если бы тогда спросили мое мнение об изображенных следах, то я, вероятно, ответил бы словами Г. У. Тилмена: «Часто бывает, что отпечатки пальцев рук приводят человека на виселицу; почему не предположить, что и отпечатки ног могут послужить для опознания?» И это было бы все, что я мог сказать.

Моей специальностью являлся Средний Восток. Индию я покинул в 1948 г. и не предполагал, чтобы меня снова туда послали; и уж, конечно, не рассчитывал очутиться в независимом королевстве Непал, где недолго пробыл в 1947 г. в качестве очень привилегированного гостя, так как в те дни попасть в Непал было почти невозможно. Правда, во время отпуска, который мне предоставили, когда я работал в Индии, я совершил три путешествия в Гималаи. То были просто экскурсии в горы, а не альпинистские восхождения. Так как я не завзятый альпинист, то предпочитаю смотреть снизу на гору, а не с вершин вниз. Не помню ни одного случая, чтобы мне пришлось разговаривать о снежном человеке с товарищами по этим трем экскурсиям. Но скоро наступило время, когда целыми неделями подряд я не мог говорить и думать ни о чем другом.