По следам Синдбада Морехода. Океанская Аравия - [31]

На исходе первого десятилетия после смерти основателя ислама, когда армии бедуинов хлынули в нильскую долину, указом второго преемника пророка — Умара был восстанов­лен канал от Нила в Красное море, строительство и под­держание которого в древности связано с именами фараонов Сети (1326 год до н. э.) и Нехо (611 — 595), персидского царя Дария (521—486), эпигонов из династии Птолемеев (323—30) и римского императора Траяна (98—117). По этому кратчайшему пути караваны судов перевозили египетскую пшеницу в Аравию, раскинувшуюся бесплодными степями и пустынями между трех морей. Другой житницей позже стал район Хурмуза на иранском берегу Персидского залива. Кроме пшеницы оттуда отправляли рожь и рис, вино, соль, киноварь, индиго. Особой статьей вывоза были верховые лошади; одного из таких мускулистых красав­цев с атласной шерстью здесь (в Гурмызе) купил на исходе 60-х годов XV века русский купец из Твери Афанасий Никитин; затем он свел его на местное судно — «таву», под парусами которой добрался до побережья «Индейскыя земли».

Упоминание о парусах переносит нашу мысль к постав­щикам тканей. Ткацкое производство было развито в ряде мест — среди пунктов, откуда его изделия поступали на рынок, исторические источники называют столь удаленные друг от друга географические точки, как Убуллу и Сираф на Персидском заливе, с одной стороны, Йемен — с другой, северную Индию и малабарский порт Каликут — с третьей; из североиндийских областей шел и хлопок-сырец. К этому списку, естественно, должны быть присоединены китайские земли с их древней статьей вывоза — шелком; наряду с фарфором и мускусом товар этот занимал весомое место в международной торговле Китая. Среди перечисленных местностей не следует забывать о сравнительно менее зна­менитом Занзибаре на подходе к Восточной Африке с его

75

шелковыми и хлопчатобумажными тканями, а также о Египте, вывозившем кроме всего прочего лен, папирус и бумагу.

Коснувшись корабельной парусной оснастки, уместно сказать о введении металлического крепления на арабских судах индоокеанских линий. Это крепление ввел наместник Ирака при первых Омейядах Хадджадж ибн Юсуф в конце VII века. До этого суда арабов, плававшие по Индийскому океану, сшивались пальмовыми или тростниковыми волокнами или же бамбуковыми гвоздями. Объяснение этому надо искать в относительной дешевизне древесины, в простоте приемов, бывших в ходу при их обработке, тогда как добыча железной руды и ковка гвоздей из металла требовали больших затрат. Судовладельцу, кем бы он ни был — купцом ли, разбогатевшим на заморской торговле, моряком ли, вышедшим из низов и едва начавшим выбиваться в люди, всякие дополнительные расходы были ни к чему — его интересовала прежде всего прибыль. Естественно, что нововведение сурового, по отзыву летописцев, наместника не слишком привилось, он же, обладавший большой силой на сухопутье, не имел достаточных средств, чтобы заставить морских странников уважать его предписания. Поэтому и через много столетий после него европейские путешест­венники, прежде всего Марко Поло, видели в разных гаванях Индийского океана арабские суда, сшитые растительными нитями. Отсюда можно предполагать, что в халифате ввоз легкого судостроительного материала всегда занимал более или менее заметное место в торговле. Действительно, исторические источники называют многие острова между Африкой и Малаккой, прежде всего Мальдивский и Лак­кадивский архипелаги, в качестве поставщиков кокосовой пальмы, стволы которой, а в особенности волокно, высоко ценились на верфях Западной Азии.

Верфи, обслуживавшие индоокеанское судоходство, рас­полагались преимущественно по южному и восточному по­бережью Аравии, главным образом в Омане, где Маскат был центром кораблестроения. В сравнении с другими пунктами, даже с Аденом, Хисн ал-Гурабом и ал-Муджей, где судо­строительный промысел широко развивался с древности, про­изводство в Маскате достигло такого размаха, что отсюда готовые суда, приобретенные разноплеменными покупателями, расходились по всему Востоку. Столь показательный образец переработки - сырья чужеземного происхождения, говорящий об уже довольно высокой ступени развития экономических связей, заставляет вспомнить о другом подобном случае, тоже небезынтересном для нас, тем более что здесь в единый процесс было вовлечено большее число участников: речь идет

76

об индийской стали. Арабы, в больших количествах вывозя из Африки железную руду, переправляли ее не к себе на родину, а в Индию. Из нее здесь выплавлялась высококачест­венная сталь, поступавшая уже в пределы халифата, к ре­месленникам Аравии и Сирии. Искусные мастера выковывали из отливавших матовым блеском листов и слитков знамени­тые йеменские мечи и кольчуги, дамасские клинки и предметы мирного быта, которые широко вывозились на внешний рынок. Арабский потребитель высоко ценил индийскую сталь, кото­рую назвали «Алхинд» — Индия.

Высокий для своего времени уровень ремесленного дела в халифате породил еще одну полнокровную статью арабско­го ввоза. Известно, что мастерские в городах древнего Дву­речья продлили свой тленный исторический час, оставив на удивление поздним векам образцы тонкой художественной обработки заготовок из розового, эбенового, сандалового дерева. С падением вавилонской державы и последующими переменами в судьбах народов Переднего Востока эта само­бытная отрасль городского труда значительно сникла, и более или менее крутое ее возрождение начинается с расширением международных морских связей в пору государства халифов. Полного замирания, конечно, никогда не было — природа человеческая упорна в поисках средств существования и в стремлении к прекрасному; если обратиться к живой истори­ческой картине, то можно видеть, что, например, высокое развитие персидского мореплавания при Сасанидах, обеспе­чивающее бесперебойную доставку разнообразного заморского сырья, само по себе создавало благоприятные условия для процветания ремесел. Держава халифов поглотила Персию и ряд столь же высоко развитых стран; судьба побежденных книжников оказалась в руках полуграмотных победителей — но торжествующие кочевники не желали убивать курицу, несущую золотые яйца: от крайнего запада Европы до край­него востока Срединной Азии рядом с призывами муэдзинов по-прежнему разносился дробный перестук молотков из ку­старных лавок; расширение морских связей давало древним занятиям все новый и новый импульс. В мусульманское вре­мя ценные сорта дерева — сандал, эбеновое и розовое — привозились уже не только с Малабарского берега Индии, как много столетий назад, но также из Индонезии и Сомали.