По следам преступлений - [64]

Под такое же «соавторство» Мильман «временно перехватил» 5 тысяч рублей у одного дельца, который финансировал поездку Мильмана и его «штата» в Ленинград. Прибыв на берег Невы, Мильман в сопровождении нескольких лиц явился в гостиницу «Ленинградская», где потребовал освободить для него номер 5, так как комната, где умер Есенин, его якобы вдохновляет на создание «белых стихов». В то же время Мильман сумел выудить тысячу рублей у одного прибалтийского поэта, а спустя два года памятник известному русскому поэту Брюсову В. Я. на Новодевичьем кладбище подсказал Мильману мысль обобрать его наследников.

В годовщину смерти этого поэта Мильман явился на кладбище почтить память умершего. По окончании гражданской панихиды Мильман вместе с родственниками и друзьями Брюсова проник в его квартиру, где за столом произносил трогательные речи о большом таланте покойного и его заслугах перед Советской Россией.

Разнюхав, что одна из дальних родственниц поэта не замужем, Мильман стал рассказывать ей печальную повесть о своем одиноком сердце, нуждающемся в женском тепле и ласке, и так растрогал свою слушательницу, что та пригласила его заходить на «огонек».

Мильман не замедлил воспользоваться приглашением и, явившись к ней, сочинил басню о том, что его шофер сбил старичка, сын которого требует с шофера 8 тысяч рублей, угрожая заявлением в органы милиции, и как он, Мильман, не может допустить, чтобы детишки шофера остались на годы без отца.

Мильман убеждал слушательницу помочь шоферу и рассказал, что он с этой целью взял в сберкассе все свои сбережения, за 4 тысячи рублей продал свою шубу из «серебристых мышей» и все же ему не хватает 600 рублей, чтобы полностью рассчитаться за погибшего старичка.

Потрясенная родственница поэта одолжила на несколько дней (обычный срок, намечаемый Мильманом) у своих соседей 600 рублей, с которыми Мильман и отбыл. С тех пор Мильмана в доме поэта не видели. В качестве отмычек к сердцам доверчивых людей Мильман изобретал и другие приемы: предлагал устроить выгодный обмен квартиры, помочь добиться перевода по службе.

В Риге в 1958 году Мильману удалось получить документ о том, что он является директором киностудий при Доме народного творчества Московского района и работает над созданием кинофильма «Месть». Имея такой документ, Мильман надеялся получить кредит у многих жителей города Риги, в том числе у некоторых папаш, мечтавших пристроить своих дочерей в кинозвезды.

Требование органов милиции (питавших к нему, по выражению Мильмана, «зоологическую ненависть») покинуть Ригу разрушило многие радужные планы Рафы Миля. Тем не менее он все же успел «одолжить» 1600 рублей у гражданина Демина, обещая ему соавторство, 300 рублей у гражданки Левитас, мечтавшей сыграть роль «Ягодки» в будущем кинофильме «Месть», якобы специально для нее созданной.

Поселившись в особняке известного художника, Мильман только за пользование его личным телефоном «задолжал» ему 180 рублей, заказав более сотни междугородных переговоров.

Иногда Мильман уверял окружающих в наличии у него больших сбережений и в подтверждение сказанного предъявлял сберкнижку с огромным вкладом — 30 тысяч рублей. Кто знал, что вклад составлял всего лишь 5 рублей, а остальные суммы были вписаны рукой самого Мильмана.

Выдав себя за полковника Советской Армии и сочинив историю о том, как он был приговорен фашистами к смертной казни, но бежал, Мильман так покорил своими «героическими подвигами» одного военнослужащего, что тот, не задумываясь, «ссудил» ему 500 рублей. На 700 рублей пострадал другой военнослужащий, поверивший басням Мильмана о выходе в свет его произведения «История двойного предательства», посвященного разведчикам.

Один известный артист «одолжил» Мильману 500 рублей за обещанное содействие в развитии движения «коллективноопытничества», которому служитель музы покровительствовал.

Врач Кузнецова, лечившая Мильмана, поплатилась за свою доверчивость крупной суммой (веря в ее возврат): ведь Рафаил Ефимович так настойчиво приглашал ее в Химки посмотреть его дачу, строительство которой якобы подходит к концу.

На примере врача можно видеть, как Мильман искусно действовал, дабы предотвратить обращение в суд. Так, 7 ноября 1956 года из Тихвина (хотя в этот период Мильман жил в Москве) от его имени Кузнецовой пришла телеграмма, в которой он заверял, что «днями будет» и что «все в полном порядке».

В своем новогоднем поздравлении Мильман писал Кузнецовой, что хотя его поведение могло отбить у нее веру «в совесть и правду» и принесло ей много огорчений, но он «искупит свою вину» и к 20 февраля 1957 года вернет долг.

Летом 1957 года Мильман назначил новый срок уплаты долга — сентябрь 1957 года, 30 декабря 1957 года Мильмач телеграфировал о своем «проезде» через Москву (хотя находился в это время в Москве) и заверял, что он «скоро и результативно приедет». По истечении срока исковой давности потерпевшая никаких известий от Мильмана больше не получала. Так, у отдельных лиц Мильман мошенническим путем получил более 30 тысяч рублей.

Расследованием были добыты доказательства мошенничества Мильмана и присвоения им государственных средств, полученных в издательствах под видом аванса.