По следам преступлений - [45]

— Излишки есть? — переспросила Андреева, не поверив в то, что услышала.

Каширова утвердительно кивнула.

— Сколько же? — снова спросила Галя. — Наверное, наша «экономная» работа дает по нескольку килограммов дорогостоящих товаров?

— Я не считаю по количеству, — равнодушным голосом, делая вид, что не замечает волнения девушки, сказала Каширова. — Я подсчитываю по сумме.

— Когда же вы успели произвести подсчет?

— Это не твое дело. Когда нужно, всегда успею, — уже раздраженно проговорила Каширова. — Тебе хочется узнать, сколько ты сэкономила? На, посчитай.

С этими словами она открыла ящик стола, достала оттуда деньги и протянула их Андреевой.

— Возьми их себе. Это — твой первый заработок. Оставшуюся еще недостачу покроешь потом. У тебя уже есть опыт, — насмешливо закончила Каширова.

— Что вы делаете, Людмила Михайловна? Ведь излишки следует оприходовать. Так положено.

— Глупенькая, кому нужны твоя честность и твое благородство? Государству ты ущерб не причинила. Так что пусть твоя совесть будет спокойна. А потом, сама понимаешь, — оприходовать, значит признаться в том, что ты обманывала пассажиров. За это тоже по головке не погладят. Так что бери деньги, пока их тебе дают.

— Я не возьму! — почти крикнула Андреева и рванулась к выходу. Каширова удержала ее, повернула бледное лицо девушки к себе и процедила сквозь зубы — Продавать пошла? Хочешь быть чистенькой после того, как вымаралась по уши, хочешь быть белой вороной в нашей стае? Пойди, доложи. Не найдется людей, которые тебе поверят. У тебя же недостачи. А если и поверят, с нами сидеть будешь. Тамарка понятливей тебя — берет и не капризничает.

Увидев, что сопротивление Андреевой сломлено, Каширова сунула ей в руку деньги.

— Бери. Теперь сама будешь французскую помаду покупать. На первый раз хватит, — добавила она со злорадной усмешкой.

«Да, с Баймасовой было полегче. Ту не пришлось уламывать. Она спросила лишь, не ворованные ли деньги. Глупый вопрос. Удовлетворилась таким же нелепым ответом. За Андрееву боязно, — может выдать. Надо покрепче опутывать, давать побольше денег, хотя от нее и меньше проку, чем от Баймасовой, которая с лихвой восполняет все, проданное «налево», — думала Каширова, оставшись одна.

Галя даже не заметила, как вышла из кабинета начальника. Побродив бесцельно по площади вокзала, подошла к автобусной остановке. Машины не было, и она снова побрела по площади. Обычно в таких случаях она забегала еще раз к себе в цех, посмотреть до прихода автобуса, как идут дела. Сейчас $й не хотелось видеть подруг. Наконец, пришел автобус. Она забралась на угловое сидение; сумочка, где лежали деньги, полученные от Кашировой, покоилась на коленях, перед глазами.

На остановках входили и выходили люди. Никто не обращал на нее внимания. Все были заняты своими делами. И она никого не видела.

Дорога проходила лесом, но ее не радовала красота осеннего леса. Ее мучила совесть. Взяла, не устояла и стала пособницей жуликов, стала такой же, как те с которыми ничего общего не имела.

После окончания следующей смены Каширова снова дала ей деньги. Передавая их, она сказала:

— Это пока плата за страх, а скоро будешь получать и удовольствие от того, что имеешь деньги. Бери, я сама пережила такое же.

Андреева взяла и на этот раз, брала и в следующие, отводя каждый раз глаза от испытующего взгляда Кашировой. Потом махнула рукой.

Предсказания марочницы вроде бы сбывались. Деньги, получаемые от нее, все меньше жгли Гале руки, совесть бее меньше тревожила ее — засыпала. Позднее пришли и радости.

Теперь у нее были свои деньги, которые не нужно было нести домой, которые можно расходовать по своему усмотрению, покупая всякие необходимые женщине мелочи.

Тут, как на грех, и выбор приятных вещиц постоянно увеличивался. Каширова, поддерживавшая связь с пронырливыми людьми, все чаще приносила й предлагала ей красивые безделушки, привезенные из-за границы, редкие духи и другие парфюмерные изделия, которые ну просто нельзя было не купить. Продавали же их по дЬрогим ценам. Стало не хватать даже «тех» денег. Залезала в долги. Поэтому очередные подачки Кашировой в некоторых случаях были, пожалуй, даже желанными.

Та, видимо, понимала и играла на этом. То больше, то меньше даст денег, заявляя, например: ты сегодня «выработала» поменьше. А это бывало именно тогда, когда долг был больше, когда деньги были особенно нужны.

Каширова уже не скрывала от нее «секретов» о том, каким образом добывались деньги. Она открыто брала имевшие наибольший спрос, наиболее ходовые товары и относила в какой-нибудь буфет. Расчеты производились, как обычно, после смены.

Андреева видела, молчала и «тянула», покрывая недостачи, возникавшие в результате хищения. Только оставшись наедине с собой, она чувствовала страх, понимала, как быстро падает, а потом все проходило, и она снова, как когда-то прежде, могла смеяться.

Все кончилось сразу. Ее не было в ресторане, когда работники милиции, начавшие следствие, вме-сте с большим числом общественников, молоденьких студентов, стремившихся выглядеть взрослыми и очень серьезными, стали производить контрольные закупки. Они были сделаны одновременно почти во всех отделах предприятия. Галя пришла в самый разгар работы.