По следам исчезнувшей России - [35]
А ровно через год, в 1764 году, утвердившаяся на троне императрица провела секуляризацию церковных земель куда более радикально и жестко, чем ее супруг. Николо-Пешношский монастырь был лишен своих владений, определен в третий разряд, а потом и вовсе упразднен, с обращением его церквей в приходские. Хозяйственное имущество монастыря было поделено между крестьянами, многое перепало и Рогачеву — например, находившиеся в селе 20 торговых лавок, принадлежавших обители.
Важно отметить, что в сложных, порой конфликтных отношениях между селом и монастырем не было антиклерикальной составляющей. Напротив, рогачевские крестьяне любили и почитали свой монастырь и в 1766 году поддержали ходатайство о его восстановлении. Неоднозначную позицию в этом сложном вопросе занимали и государственные власти. Получить доходы с богатого торгового села было заманчиво, вот и закрывали глаза на попытки крестьян перебраться в статус государственных, а то и втихомолку поощряли таковые.
Екатерининское время стало для Рогачево своеобразной лотереей, в которой село могло выиграть как счастливый, так и проигрышный билет. С одной стороны, в ходе уездной и городской реформы такие вот торговые села преобразовывались в новые города. Такой «счастливый билет» выпал Корчеве и вполне мог достаться Рогачево, которое было более многолюдным и куда более богатым селом. Но тут свою роль сыграла география — всего в 18 верстах от села находился древний и процветающий Дмитров, который и стал столицей нового уезда.
Но помимо выигрыша, мог быть и крупный проигрыш — многие из владений, конфискованных государством у Церкви, щедрая императрица раздаривала приближенным. А после подписания ею Жалованной грамоты дворянству в 1785 году, крепостное право в России достигло своего апогея, заслужив от современника характеристику «барства дикого без чувства, без закона».
Претендентов на богатое и доходное село было немало, но оно так и не было передано в частное владение. Возможно, сыграла свою роль беспокойная репутация рогачевских крестьян, которую они сохранили и после 1764 года.
В 1777 году Переславское епархиальное управление решило изъять из Николо-Пешношского монастыря, как «не штатного и стоящего на пустом месте», 219-пудовый колокол, чтобы перевезти его к Собору Его Высокопреосвященства. Обители предполагалось передать колокол почти вдвое меньшего размера — 139-пудовый.
Операцию по снятию колокола возглавил строитель Лукьяновской пустыни Иеромонах Филарет со стряпчими и работными людьми. Монастырские ворота предусмотрительно заперли, опасаясь «буйства соседственных крестьян».
И не зря опасались. Более ста человек из села Рогачево и окрестностей проникли в монастырь через незапертую калитку и «увоза колокола не допустили». Так он и остался на земле. Крестьяне были вызваны в Государственную коллегию, но все обвинения отрицали. Пока шел суд да дело, одной из ночей колокол все-таки увезли в Переславль. Кстати, обещанный на замену 139-пудовый колокол в обитель так и не прибыл.
В 1788 году по упразднению Переславской епархии, рогачевские крестьяне обратились с ходатайством вернуть колокол в монастырь, а когда это не удалось, пытались выкупить его за 1500 рублей уже для храма в селе Рогачево. Свою настойчивость в этом вопросе крестьяне мотивировали тем, что сей колокол был отлит на пожертвования их предков[22]. Возможно, им удалось бы добиться своего, если бы колокол не отправился к тому времени в Петербург, где попал на колокольню Петропавловского собора>{46}. В том же 1788 году русские войска штурмом взяли турецкую крепость Очаков в Северном Причерноморье. В 1794 году бывшая мечеть крепости была перестроена в православный Свято-Никольский собор, и рогачевский колокол отправился в него. Возможно, свою роль сыграло совпадение посвящения храма и монастыря, для которого колокол был изначально отлит, — скажем, на колоколе могло быть изображение святого Николая или надпись, посвященная ему[23].
Гроза 1812 года до Рогачева не дошла, но свой след в истории села оставила. Падение Москвы, отступление в неизвестном направлении русской армии, огромный пожар, зарево которого было видно в Рогачево, повергли местных жителей в панику. Все активное население села, гоня скотину и везя скарб, ушло на две недели в Раменские леса. Память о вынужденном кочевании сохранялась долго.
В домах остались лишь старые да больные — «на волю Божию» или отдельные сорвиголовы, что порой предпринимали отчаянные вылазки навстречу французским отрядам. В истории Рогачево сохранилось упоминание о местном крестьянине по прозвищу Камолый[24], который с собственным ружьем отправился на дмитровскую дорогу «подстеречь француза». Около села Синькова бравый поселянин встретил двух верховых французов, одного из которых убил, а второго обратил в бегство. Трофейная лошадь некоторое время служила в крестьянском хозяйстве, но долго не протянула>{47}. Вскоре на дорогах уезда появились казачьи заставы, надежно прикрывшие жителей от вражеских фуражиров и мародеров. Себя казаки тоже не забывали, регулярно наведываясь в села в поисках продовольствия и фуража. Впрочем, людей не обижали, не грабили, и отношения с населением поддерживали в целом хорошие.
