По следам древних культур - [104]
>Две сидящие фигуры — представители согдийской знати.
>Стенная роспись. Храм I. Древний Пянджикент
Перейдём, наконец, к северной стене помещения № 10, к участку, находящемуся направо от входа. Здесь изображена сцена, которая поможет нам разгадать, если не полностью, то все же в существенном содержание описанных изображений. На стене слева изображён высокий металлический жертвенник в форме лампы с абажуром, увенчанной чашей на ножке. На чаше лежат ароматические смолы, охваченные пламенем, языки которого тянутся вверх. Справа на коленях стоит на коврике мужская фигура, повидимому, жреца в кафтане, с ножом типа кортика на поясе. В левой руке он держит золотую чашу, правая рука у него приподнята и он что-то бросает в чашу с пламенем. Сзади него изображены пять мужских фигур. Фигуры расположены в два ряда. В верхнем ряду первая фигура изображена на коленях, вторая стоя и в несколько склонённом положении с золотой чашей в левой руке. В нижнем ряду нарисованы три фигуры; все они стоят на коленях, лицами к жертвеннику; третья из них держит в правой руке кувшин. К сожалению, не все линии в рисунке хорошо просматриваются. В целом сцена представляет обряд жертвоприношения.
Вернёмся, однако, к вопросу, что же представляют сидящие дехкане в парадных кафтанах с золотыми чашами в руках и цветами? Едва ли можно переоценить историко-культурное значение этого памятника стенной живописи VII–VIII веков. Во-первых, мы наконец-то увидели, как выглядели мелкие владетели Согда — дехкане, о которых так много говорятся в письменных источниках — согдийских, китайских, арабских и таджикских!
Во-вторых, вместе с жрецом они образуют один и тот же культовый сюжет, повидимому, связанный с праздником весны, праздником возрождения сил природы. У всех участников этого праздника, начиная с жреца, в золотых чашах ароматные курения, которые и должны быть брошены в пылающее пламя жертвенника.
К сожалению, фрагментарность дошедших до нас стенных росписей, а также малое количество сохранившихся в источниках сведений о до-мусульманских культах Средней Азии, и в частности в Согде, лишают нас пока возможности категорически утверждать высказываемые нами соображения, тем более излагать их подробно.
Перейдём теперь к помещению № 10а, которое, как указывалось выше, представляет замкнутое с трех сторон помещение, образующее одно целое с комнатой № 10. Здесь сохранились фрагменты стенной росписи с изображением культовых, ритуальных танцев. Лучше других сохранилась фигура молодого танцовщика с музыкальным инструментом. Он одет только в короткие штаны типа изар (эзор). Танцовщик изображён в момент быстрого, но пластичного движения: корпус у него делает поворот вправо, а рука с инструментом влево. Как и у остальных фигур в помещениях № 10 и № 10а, у танцовщика не сохранилось головы.
Стенные росписи были и в других помещениях здания I. Больше всего их, конечно, было в центральном четырёхколонном зале. И сейчас ещё хорошо видны целые полосы орнаментальной росписи в сводчатых нишах по западной стене этого зала. Имеются следы росписи, местами дающие возможность даже восстановить орнамент, в нишах в помещении № 5. Однако наиболее ценным участком в этом отношении является юго-западный угол помещения № 14, по восточной ограде двора. Здесь находится в завале большое количество кусков росписи, хорошо сохранивших своп краски. Краски эти достаточно закреплены и засыпаны до 1951 года, когда предполагается их все вскрыть, закрепить и взять для лабораторной обработки.
Вернёмся к зданию I. Здание это дошло до нас не в нетронутом виде: на нём имеются следы перестроек и ремонтов. Выше уже отмечалось, что помещения № 2 и № 4 первоначально были одним длинным коридором, который переходил в западный, а затем северный коридоры, охватывая с трех сторон центральный зал (№ 1) я помещение № 3. Характерно, что простенок, отделяющий помещение № 2 от помещения № 4, по толщине равен 0,55 сантиметра, причем кирпич другого размера, чем тот, из которого сложены основные стены. Из другого кирпича сложена и стена, отделяющая помещение № 4 от западного коридора. Самый факт кладки из другого, к тому же меньшего по размерам, кирпича указывает на перестройку, исказившую первоначальный план здания.
Вторым интересным моментом, касающимся ремонта, является пристройка к стенам центрального зала, а также айвана дополнительных кусков. Так, фундаментальные стены — южная и северная — центрального зала своими концами выходят на восток. Стоит внимательно присмотреться к ним, чтобы убедиться, что здесь имеется наращенная дополнительная стена, выложенная из пахсы, в то время как основная стена из сырцового кирпича. Весьма ценным является, что наращенная стена закрыла прежнюю роспись, которая благодаря этому и смогла избежать разрушительных последствий пожара. Старые росписи по всей вероятности отпечатались на плоскости наращенной стены — так, по крайней мере, можно заключить по некоторым кусочкам. Перед экспедицией в ближайшее время встанет практическая задача расчистить эту живопись. Как видно по плану, основная стена айвака, глядящая на восток, в сторону двора, также имеет наращенные стены, под которыми на поверхности старых стен можно ожидать живописи.
