По следам Добрыни - [15]

Однако есть серьезные основания полагать, что и положение фаворитки было не последним этапом возвышения Малуши перед браком. Под венец со Святославом она шла, по-видимому, не простой вольноотпущенницей и даже не боярыней, а владетельной княжной Древлянской!

Династический брак. Веским аргументом в пользу этого служит не только то, что в 970 году Новгородская земля была вручена Святославом сыну и брату Малуши, но и то, что одновременно с этим другой сын Святослава, Олег, получил Древлянскую землю.

Мы уже знаем, что у Святослава было три сына-князя. Старшие братья Владимира Ярополк и Олег были детьми Святослава от первой жены (иноземной принцессы, вероятней всего, печенежки). Малуша была его второй женой. Одновременная раздача земель сыновьям от обоих браков показывает, что Святослав считал обеих жен равноправными. Но получение Олегом Святославичем в 970 году именно Древлянской земли есть факт очень странный.

Логично было бы ожидать, что земля, в 945 году восставшая и убившая государя, а в 946 году подавленная, будет просто уничтожена как отдельное княжество. Но она не только уцелела, но имеет право на князя. Святослав сажает в 970 году править ею не наместника-боярина, а собственного сына. Это большая привилегия для любой земли (особенно в реальных условиях 970 года, когда земель в державе более десяти, а сыновей у государя только трое). Но для вчерашней мятежной земли – привилегия неслыханная.

Тем не менее Древлянская земля парадоксальным образом получает эту привилегию через голову всех земель, оставшихся в 945—946 годах верными Святославу. Что же могло дать Древлянской земле при Святославе не только полную амнистию, но даже почетное положение в державе так скоро после подавления Мала?

Очевидно, лишь одна вещь способна была так возвысить Древлянскую землю – брак с Малушей Древлянской. То есть Малуше (но не Малу и не Добрыне!) была, видимо, перед браком возвращена ее земля, получившая отныне высокие привилегии как наследственная земля жены государя. Вместе с тем в момент бракосочетания сам Святослав становился владетельным князем Древлянским, что крепче привязывало Древлянскую землю к престолу и одновременно давало легальную возможность передавать ее детям Святослава от другого брака.

Таким образом, три привилегированные земли, получающие князей, предстают в строгом порядке их привилегий как первая коронная земля державы (Полянская), первая коронная земля династии (Новгородская) и наследственная земля второй жены государя (ибо у первой жены, иностранной принцессы, своей наследственной земли на Руси нет). Но если эта наследственная земля жены государя почему-либо отнята у ее сына, ее род, естественно, должен получить за это соразмерную компенсацию, что мы и видим, – Владимиру дается земля еще более почетная по рангу, чем Древлянская, а Добрыне вручается ее регентство. Теперь становится ясно, что это не милость Святослава, а вытекающее из брака законное право Древлянской династии в целом.

Все это, вместе взятое, подтверждает, что перед нами не просто законный брак, но, сверх того, серьезнейший династический брак и что Ольга готовила и заключала именно такой брак. И в свете сказанного вероятность того, что Малуша побывала наложницей Святослава в качестве рабыни или даже была соблазнена им уже боярыней, – крайне мала. Древлянский брак Святослава, очевидно, был задуман Ольгой задолго до его заключения, и причиной его был глубокий и дальновидный политический расчет.

Тесть Святослава. А что же брак дочери с государем мог означать для Мала? Что с ним тогда стало? Дожил он до этого времени или так и умер еще до того узником Любеча?

Если Мал все еще жив, то положение его поддается расчету. Брак Малуши означал, что Мал не может больше оставаться узником, более того, он должен стать киевским боярином. Оставлять Мала в тюрьме означало, кроме всего прочего, накликать гнев богов на молодую чету. А оставлять тестя Святослава свободным, но незнатным человеком было неприемлемо, хотя бы для престижа самого государя. Кстати, Мал должен был присутствовать на свадьбе дочери.

Так стал ли Мал тестем Святослава, сватом Ольги и киевским боярином? Или не дожил до того времени? Есть ли об этом сведения? В летописях, конечно, нет. Но в былинах – да! Оказывается, дожил и стал!

Фигура отца Добрыни была еще давно обнаружена в былине академиком Шахматовым. В некоторых былинах имеется богатырь, чье имя совпадает с отчеством Добрыни, – некий Никита Залешанин. Шахматов обратил внимание на связь этой фигуры и с Добрыней и с Древлянской землей. Он писал: «Предполагаю, что образ Никиты Залешанина (Заолешанина) отразил в себе образ… Древлянина; замечательно, что он богатырь не киевский, поэтому, когда Илья Муромец выдал себя за Никиту, его никто не узнал в княжеском тереме, кроме, впрочем, Добрыни Никитича, очевидно, не в пример другим киевским богатырям, знавшего Никиту Залешанина. Впрочем, в некоторых былинах он назван в ряду других киевских богатырей»[23].

Конечно, в этих былинных сведениях есть обычные для эпоса анахронизмы (эпизоды эти разыгрываются при дворе Владимира, тогда как на деле они относятся к княжению Святослава I). Но важна суть дела. Пред нами богатырь не киевский, но вроде бы и принятый потом в круг киевских богатырей. Богатырь, которого в Киеве в лицо почему-то никто, кроме Добрыни (именно Добрыни), не знает. Притом человек весьма уважаемый, раз за него выдает себя сам Илья Муромец (явиться в Киев ко двору под именем Соловья Разбойника Илье в голову не пришло бы), и все же в Киеве его не знают в лицо. К тому же он – богатырь откуда-то из-за лесов. Все это достаточно примечательно.