По пути в бессмертие - [152]
Из-за двери за конторкой, натягивая фрак, появляется заспанный портье. Ирина плюхается в глубокое кресло и открывает журнал мод. Рахманинов раскланивается с портье, получает анкеты для заполнения. Таня с любопытством крадется по холлу. Между колонн, спинкой к холлу, стоит кожаный диван; из-за спинки торчат ноги в лакированных туфлях лежащего на нем человека. Таня замирает. Вдруг завертелись зеркальные двери, и шумная компания вваливается в вестибюль — мужчины во фраках, женщины в мехах и декольтированных платьях. Все — в блестящих колпаках или золоченых бумажных коронах, румяные, веселые шведы, присыпанные серебристой снежной пылью, с бокалами в руках. Хлопает пробка, и шипучее шампанское на ходу разливается по бокалам. На мгновение становится шумно и весело. Провожаемая взглядами русской семьи, компания погружается в лифт, и радостный гам потихоньку удаляется, поднимаясь к верхним этажам. Снова становится тихо… Рахманиновы заполняют анкеты.
Ирина. Что, уже Рождество?
Наталья. Это в Европе. Наше Рождество на две недели позже… Забавно, в России все позже, чем в Европе, кроме революции: здесь мы — первые.
Рахманинов (заполняя анкету). Нет, дорогая, тут мы отстали на 200 лет… Забыла Робеспьера?
С улицы появляются люди в белых халатах с носилками. Подходят к дивану, неторопливо делают что-то с лежащим на нем человеком. Его ноги в лакированных ботинках трясутся.
Округлившимися глазами она следит за странным поведением конечностей скрытого от ее взгляда человека.
Рахманиновы в роскошном, отделанном красным деревом лифте. Величественный вахтер поворачивает пусковую ручку. Медленно, чуть покачиваясь, лифт ползет вверх.
Наталья. Роскошный лифт! Похожий на этот, по-моему, у нас в «Астории», в Петербурге.
Рахманинов (бормочет под нос). В этом отеле наших денег хватит на пять дней…
Наталья. Надо искать квартиру завтра же.
Таня вдруг сморщила гримасу и завыла сиплым басом.
Наталья. Что с тобой?
Таня. Хочу к Марине-е…
Наталья. Мы все хотим, перестань.
Лифт останавливается.
Наталья распаковывает чемоданы. Усталым движением достает фрак Рахманинова, встряхивает и вешает его в шкаф. За фраком следуют брюки-дипломат, потом белый жилет. Все очень бережно пристраивается в шкафу. Ирина с тем же отрешенным видом листает журнал мод. Таня забилась в бархатное кресло. За стеной смех и возгласы — веселая компания еще не угомонилась. Рахманинов у окна курит, задумчиво глядя на заснеженные крыши Стокгольма в начинающем проясняться утре.
Наталья. Будем чай пить или еще поспим?
Никто не реагирует. После паузы.
Рахманинов. Мы не могли поступить иначе; все, что заработано за 20 лет, вложено в имение. Имение потеряно… навсегда…
Наталья. Я не могу забыть этот вой собаки в заколоченной соседской квартире.
Рахманинов. Музыка в России тоже умерла.
Наталья. Здесь ты сможешь работать. И мы с тобой.
Рахманинов. Да, да… работать.
Словно очнувшись, он направляется к бюро, достает из большого портфеля бумаги, письма, раскладывает на столе ручки и письменные принадлежности.
Рахманинов. Работать… До концертов в Копенгагене мы дотянем. Там я получу… четыреста, нет, шестьсот долларов. Альтшуллер предлагает большое турне по Америке — 25 концертов.
Наталья продолжает распаковывать чемоданы.
Наталья. Тебе пижаму вынуть?
Рахманинов (сосредоточен). Надо будет послать телеграмму в Америку, что меньше, чем за шестьсот долларов за концерт я выступать не буду! (Вытаскивает из портфеля книгу.) Что это?
Старинное издание «Русская кулинария».
Наталья (смеясь). Это моя! Бедные вы мои! Я ведь готовить совсем не умею!
Рахманинов. Значит, 25 концертов по 600… еще проездные…
Таня залезает в чемодан и вытаскивает плюшевого медвежонка.
Таня. Мой старый мишка. Откуда он взялся?
Наталья. Марина сунула.
Таня целует медвежонка, нюхает его.
Таня. Пахнет нашей комнатой.
Она вдруг садится на ковер посреди комнаты, утыкается лицом в медвежонка и рыдает громко и жалобно.
Таня. Хочу домо-о-ой! Хочу тетю Соню…
Наталья садится к девочке, гладит ее по голове.
Таня. Хочу Марину-у-у!..
Глаза Ирины наполняются слезами.
Ирина. Перестань плакать. Мы все несчастны!
Но Таня не унимается. Ирина не сдерживает теперь своих слез, присаживается к матери, утыкается ей лицом в плечо. Рахманинов старается не отвлекаться.
Рахманинов. Значит, 25 по 600… 15 000 и еще 52 000…
Таня не унимается.
Наталья. Девочка моя, мы обязательно вернемся домой, обязательно.
Таня. Когда?
Наталья. Скоро. Вот все образуется, и ты опять вернешься в гимназию и будешь есть свои любимые баранки с маком… Скоро.
Таня. Когда?.. Папа, когда?
Рахманинов (не поднимая головы). Не знаю, Тусенька…
Губы Рахманинова трясутся, он старается не расплакаться.
Рахманинов. Сколько стоит сейчас проезд из Европы в Америку? Надо бы получить хотя бы за один конец…
За стеной взрыв хохота. Заиграло расстроенное пианино, и хор запел детскую рождественскую песенку по-шведски. Наталья обняла своих девочек и раскачивается, словно хочет убаюкать их, а сама горестно смотрит на мужа.
Рахманинов
Молодая сельская учительница Анна Васильевна, возмущенная постоянными опозданиями ученика, решила поговорить с его родителями. Вместе с мальчиком она пошла самой короткой дорогой, через лес, да задержалась около зимнего дуба…Для среднего школьного возраста.
В сборник вошли последние произведения выдающегося русского писателя Юрия Нагибина: повести «Тьма в конце туннеля» и «Моя золотая теща», роман «Дафнис и Хлоя эпохи культа личности, волюнтаризма и застоя».Обе повести автор увидел изданными при жизни назадолго до внезапной кончины. Рукопись романа появилась в Независимом издательстве ПИК через несколько дней после того, как Нагибина не стало.*… «„Моя золотая тёща“ — пожалуй, лучшее из написанного Нагибиным». — А. Рекемчук.
В настоящее издание помимо основного Корпуса «Дневника» вошли воспоминания о Галиче и очерк о Мандельштаме, неразрывно связанные с «Дневником», а также дается указатель имен, помогающий яснее представить круг знакомств и интересов Нагибина.Чтобы увидеть дневник опубликованным при жизни, Юрий Маркович снабдил его авторским предисловием, объясняющим это смелое намерение. В данном издании помещено эссе Юрия Кувалдина «Нагибин», в котором также излагаются некоторые сведения о появлении «Дневника» на свет и о самом Ю.
Дошкольник Вася увидел в зоомагазине двух черепашек и захотел их получить. Мать отказалась держать в доме сразу трех черепах, и Вася решил сбыть с рук старую Машку, чтобы купить приглянувшихся…Для среднего школьного возраста.
Семья Скворцовых давно собиралась посетить Богояр — красивый неброскими северными пейзажами остров. Ни мужу, ни жене не думалось, что в мирной глуши Богояра их настигнет и оглушит эхо несбывшегося…
Довоенная Москва Юрия Нагибина (1920–1994) — по преимуществу радостный город, особенно по контрасту с последующими военными годами, но, не противореча себе, писатель вкладывает в уста своего персонажа утверждение, что юность — «самая мучительная пора жизни человека». Подобно своему любимому Марселю Прусту, Нагибин занят поиском утраченного времени, несбывшихся любовей, несложившихся отношений, бесследно сгинувших друзей.В книгу вошли циклы рассказов «Чистые пруды» и «Чужое сердце».
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
Вниманию читателей предлагается сборник произведений известного русского писателя Юрия Нагибина.
Андрей Платонов (1899-1951) по праву считается одним из лучших писателей XX века. Однако признание пришло к нему лишь после смерти. Повесть «Котлован» является своеобразным исключением в творчестве Платонова — он указал точную дату ее создания: «декабрь 1929 — апрель 1930 года». Однако впервые она была опубликована в 1969 года в ФРГ и Англии, а у нас в советское время в течение двадцати лет распространялась лишь в «самиздате».В «Котловане» отражены главные события проводившейся в СССР первой пятилетки: индустриализация и коллективизация.