По прозвищу Малюта - [5]

-Товарищ лейтенант, а…

Договорить мне не дали.

-Не товарищ, а гражданин, и не просто лейтенант, а лейтенант госбезопасности! Тебе гнида это ясно?!

-А по какому праву вы так со мной разговариваете?! Без объяснения задержания, без предъявления обвинения!

Тут мне прилетел удар сбоку от стоявшего там бойца. Я лишь в последний момент слегка отодвинулся и удар, который должен был снести меня с табурета, на котором я сидел, лишь прошел вскользь по моей голове. Ну всё карапузики, превращать себя в отбивную я никому не позволю, а потому развернувшись и нанеся молниеносный удар, я вырубил этого бойца, после чего вскочив, вырубил вторым ударом и другого, который уже замахивался на меня, а лейтенант в это время судорожно лапал свою кобуру, пытаясь вытащить табельное оружие. В пару прыжков я достиг его стола, и одной рукой ухватил его за горло, а другой за руку, в которой уже показался извлечённый из кобуры ТТ. Приподняв лейтенанта и встряхнув его, я отпустил горло и легко двинул его в солнечное сплетение, от чего он замер пытаясь вдохнуть воздух, а я тем временем отобрал у него ТТ. Пока лейтёха пытался придти в себя и вдохнуть хоть немного воздуха, я глянул на писульки, что лежали у него на столе. Как оказалось причиной моего задержания оказалась анонимка написанная на меня моим бойцом. Этому дятлу надоели физические упражнения и он не придумал ничего лучше, чем накатать на меня анонимку, причем не к нашему особисту, а в Житомирское отделение НКВД. Теперь всё стало на свои места, однако надо как то разруливать эту байду. Сначала я связал за спиной руки обоим бойцам их же ремнями и привязал их к батарее отопления. А затем, плотоядно улыбаясь, я придвинулся к лейтенанту. Только теперь, я узнал, как его зовут, изучив его удостоверение личности. Лейтенант госбезопасности Линевич, Яков Генрихович. Видно тут привыкли к звукам и крикам при допросах, так как ни кто к нам в кабинет, который кстати был заперт, это ещё Линевич сделал, когда мы зашли, не зашел привлечённый криками, стонами и звуками ударов. Я прекрасно знал метод полевого допроса, вот и применил его в очередной раз на практике и Линевич поплыл. Всхлипывая и утирая кровь с разбитого лица, он послушно писал под мою диктовку чистосердечное признание, которое потом и подписал с датой и местом написания. Перечитав написанное, я сунул в кобуру свой ТТ и сев за стол Линевича, поднял трубку телефона и после того, как на противоположном конце сняли трубку произнёс:

-Товарищ капитан госбезопасности, вы можете подойти в кабинет лейтенанта Линевича, очень надо.

Глава 2

Глава 2

3 июня 1937 года, управление НКВД города Житомир.

Капитан госбезопасности Павел Сергеевич Костромин работал в своём кабинете с бумагами, когда раздался странный телефонный звонок.

-Капитан Костромин слушает.

В ответ он услышал.

-Товарищ капитан госбезопасности, вы можете подойти в кабинет лейтенанта Линевича, очень надо.

Костромин несказанно удивился такому странному звонку, положа руку на сердце, лейтенанта Линевича он не любил. Пришедший в управление около года назад лейтенант показал себя за это время, как амбициозного, но тупого сотрудника. Как знал Костромин, Линевич с утра куда то уехал, прихватив с собой двоих бойцов и тут этот звонок, судя по всему из его кабинета, вот только звонил не Линевич. Это крайне заинтриговало Костромина, и он, убрав в сейф бумаги, с которыми работал, направился в кабинет Линевича. Зайдя в его кабинет, он остолбенел, и было от чего. За столом самого Линевича, в вальяжной позе развалился неизвестный пехотный лейтенант. Два бойца, которых Линевич взял с собой утром и которые обычно выбивали для него показания, в этот раз оказались привязаны к батарее отопления, причём их руки были связаны за спиной. Сам Линевич, хлюпая разбитым носом, сидел на прикрученном к полу табурете, на который он обычно сажал допрашиваемых, причём без ремня. Типичный задержанный на допросе, по-другому и не подумаешь глядя на него. Внутренне Костромин не напрягся от такой картины, как можно было ожидать, а наоборот развеселился. Как то так получилось, что с самого начала ему не понравился Линевич и последующие выводы только подтвердили правоту этой неприязни. Из Линевича так и пёрла гниль, вот только избавиться от него капитан Костромин не мог.

-День добрый. — Раздалось от пехотного лейтенанта. — Вы, я так полагаю начальник этого… — При этом лейтенант брезгливо указал на Линевича.

-Да, я начальник лейтенанта госбезопасности Линевича, а вы кто такой и что собственно говоря здесь происходит? Почему наши бойцы связаны и привязаны к трубе отопления?

-На счет ваших бойцов, так они вели себя неправильно, позволили себе рукоприкладство ко мне.

Костромин сразу отметил, не к задержанному, не к допрашиваему, а ко мне.

-А что касается так называемого лейтенанта госбезопасности Линевича, то прошу вас самому ознакомиться с его признательными показаниями.

С этими словами лейтенант встал из-за стола Линевича и протянул Костромину несколько листков бумаги. Сам Линевич в это время быстро проговорил: — Товарищ капитан госбезопасности, он силой заставил меня это написать и подписать.