По праву рождения - [35]

Князь посмотрел на Мари и улыбнулся.

— Вот этот ремень показывает другое. Кто-то все-таки осмелился. Но что с вами, Мари, вы так побледнели. Я напугал вас?

— Вы должны сейчас же сообщить об этом Наполеону. — Произнесла она, не ответив на его вопрос. Он и, правда, напугал ее. Но разве могла она ему об этом сказать? Разве могла сказать об этом человеке?

— А зачем?

— Как зачем! Он должен обеспечить вашу безопасность. Вы гость императора Наполеона. И если вас и, правда, хотели убить, он должен об этом знать.

Роман опять взглянул на графиню. Она беспокоилась о нем. Беспокоилась, хотя и отрицала это. Он бросил седло на землю и взял Мари за руку. На этот раз она не оттолкнула его. Рука была теплой и приятной. Тепло немного успокоило ее. Чувство страха и безысходности понемногу стало отступать. Постепенно к ней стали возвращаться ее веселый нрав и чувство юмора. В первый раз после их знакомства, он показался Мари таким смешным и забавным. С разбитыми губами и бровью, с порезами на лице он казался обычным человеком, а не высокомерным и надменным богом, сошедшим к простым смертным со своего пьедестала. Мари заглянула ему в глаза и невольно улыбнулась. Под ее насмешливым взглядом он смутился и отпустил ее.

— Я рад, что насмешил вас. Хоть кому-то происходящее кажется забавным.

— Ну не сердитесь, — примирительно произнесла графиня. — Почему вы думаете, что я смеюсь над вами?

— А разве здесь есть кто-то еще. — Роман демонстративно оглянулся по сторонам. Это движение снова отозвалось острой болью в руке.

Мари стало немного стыдно. Но она отогнала от себя подобные мысли. Таких людей жалеть не следует. Да и о чем жалеть. Рука заживет, и он все равно получит все что хочет. Мари же в этом случае своего голоса не имеет. Осталось только определить когда и при каких обстоятельствах.

— Если вы позволите, я помогу вам добраться до посольства.

— Не стоит утруждать себя. Я могу добраться до него сам.

— Да? Ну, как хотите. — Мари опять улыбнулась, видя его недовольство. — Впрочем, я могу сообщить графу Толстому об этом досадном недоразумении, и он приедет за вами.

— Ну, как же вы добры. — Саркастически произнес Роман. В эту минуту он ее почти ненавидел. Он видел, что она просто издевается над ним. Ведь она отлично знала, что они далеко и самому ему до посольства не добраться. А просить о помощи графа Толстого Роману не хотелось еще больше, чем принять помощь от Мари. Роман Александрович представил притворно сочувствующее выражение лица графа, его приторные и лживые слова сочувствия. Роман не обольщался на его счет. Он отлично знал, какие чувства вызывает у Толстого. Правда, у Мари он вызывал тоже не очень лестные чувства. И при других обстоятельствах тоже не стал бы посвящать ее в детали происшедшего. Сейчас же, если уж она и так оказалась свидетельницей этого досадного случая, у Романа не было другого выхода, как принять ее помощь. Не тащиться же ему через весь лес пешком, в таком ужасном виде. Завтра весь Париж будет знать о происшествии в лесу. И чего доброго это событие обрастет фантастическими подробностями.

— Так что, разыскать графа Толстого? — Прервала его размышление Мари. В эту минуту она знала, что он примет ее предложение о помощи, что он выберет меньшее из зол, то есть ее.

— Не надо графа. — Вздохнул он обреченно. Но тут вдруг, очевидно подумав о чем — то приятном, улыбнулся. — Ну, и как же мы будем добираться до посольства?

Графиня де Бофор по его довольному выражению лица, поняла, о чем он сейчас думал.

— На лошади разумеется. На моей.

Улыбка не сходила с лица князя.

— Не боитесь? Русского варвара.

Мари приблизилась к нему вплотную и, стерев кровь с рассеченной брови, слегка надавила на рану. Роман от неожиданности и боли поморщился.

— Не боюсь. А вы?

Он дотронулся до ее руки, прикасавшейся к его лицу.

— Как вы жестоки, Мари. Не знал. Женщина должна быть мягкой и нежной.

— Как ваша жена? — Усмехнулась Мари.

При упоминании Екатерины, Роман вздрогнул. Сейчас он не хотел думать о ней. И то, что графиня де Бофор говорила о его жене, было ему неприятно. Чувство вины перед Екатериной сильной волной захлестнула Романа. Он давно научился не думать о ней в такие моменты. Но до Мари не одна дама не смела, говорить с ним о княгине Романовой. А Мари, словно нарочно провоцировала его и пыталась выбить из колеи. Он прикрыл глаза, пытаясь привести свои чувства в порядок. Головная боль мешала сосредоточиться. Это разозлило его еще больше.

— Как моя жена, — проговорил он угрожающе мягко.

Мари уловила угрозу в его словах, но остановить себя уже не могла.

— Тогда вам стоит вернуться к вашей супруге.

— Конечно. Скоро так и будет. Но я, мадам, не хотел бы с вами говорить о моей жене.

— Отчего же не поговорить о хорошем человеке?

— Вы думаете сейчас для этого подходящее время? — Он прикоснулся губами к ее руке. Но в его прикосновении уже не было той нежности, с которой он совсем недавно дотрагивался до нее.

Мари снова стало холодно. В этот момент она пожалела, что заговорила с ним о княгине. Но это нелепое чувство быстро сменилось на чувство уязвленного самолюбия. Как он смел с ней так себя вести! Как смел, быть с ней таким холодным, после того как выказывал ей знаки внимания и интерес.