По обе стороны реки - [102]

Он вопросительно огляделся по сторонам:

— Ну, где твой дредноут? Пошли грузиться!..

Рыков уже минут двадцать стоял с удочкой возле мостка, понемногу дергая обитавших у берега небольших окуньков, и изредка поглядывая на реку. Услышав негромкий рокот лодочных моторов, дождался, пока из-за поворота, поднимая перед собой высокий бурун, появился знакомый катер губернатора, после чего достал одной рукой из кармана куртки бинокль и поднес его к глазам. Хабелов сидел, развалившись на задней скамье и, недовольно морщась, о чем-то беседовал с губернатором. Завидев на берегу фигуру Рыкова, он что-то сказал губернатору и требовательно протянул руку. Губернатор снял с шеи болтавшийся на тонком ремешке бинокль, передал его Хабелову, и тот торопливо навёл его на берег. Рыков демонстративно ухмыльнулся, не спеша смотал удочку, вытащил из воды садок и так же демонстративно медленно, слегка прихрамывая, направился вверх по дорожке к собственному дому.

Разглядев лицо уже знакомого ему «урода», Хабелов невольно опустил бинокль и обернулся к губернатору.

— А этот… ну… — хотел, было, спросить, но понял, что губернатор попросту его не поймет, и умолк, додумывая вопрос уже в собственном мозгу.

«Этот… Кто он? Откуда я его знаю? Нет, я точно видел эту рожу раньше, только где?!» Вопрос этот полностью поглотил его, и он отрешенно смотрел перед собой, пытаясь хоть что-то вспомнить. Губернатор, заметив, что гость о чем-то всерьез задумался, угодливо предложил:

— Может, коньячку, Реваз Георгиевич?

Тот рассеянно взглянул на него:

— Что, говоришь?… А, ну давай…

Смирнов нырнул в каюту и вскоре вернулся с двумя наполненными бокалами «Хеннесси».

— Ну, и куда ты столько набухал! — недовольно пробурчал Хабелов, принимая из его рук широкий плоский бокал. — Это же не пиво, всё-таки…

Он сделал небольшой глоток, толстыми пальцами взял с услужливо протянутого Смирновым блюдца лимонную дольку и сунул её в рот, после чего небрежно выплеснул остатки коньяка за борт. Губернатор, в душе крайне возмущенный такой расточительностью, внешне, однако, ничем своё недовольство не выказал. Впрочем, Хабелов и не обращал на него ни малейшего внимания, по-прежнему поглощенный поисками ответа на мучивший его вопрос…

Едва двери дома за ним закрылись, как движения Рыкова обрели четкость, а темп их заметно вырос. Он снял с головы широкополую рыбацкую шляпу, надел на голову капюшон камуфляжной куртки и стянул его вшитым в край шнурком. Затем переобулся в высокие берцы и вышел из дома. Пройдя через двор к задней стенке забора, отодвинул одну из досок и, проскользнув в образовавшуюся щель, оказался в десятке метров от кустарника, покрывавшего весь берег за деревней. Мгновение спустя он уже скрылся в этих зарослях, уверенный в том, что в деревне никто его исчезновения не заметил.

Добравшись до заранее присмотренного места засады, он ковырнул пальцами немного сырой коричневато-серой земли между кустами, быстрыми движениями нанес несколько неровных грязных полос на щеки и лоб, тщательно обтер руки тряпкой, предусмотрительно сунутой в карман брюк, и лишь после этого занялся оружием. Закончив все приготовления, взглянул на часы — с того момента, как покинул деревню, прошло тридцать семь минут. По его расчетам Хабелов уже давно должен был находиться в Дедовой Луке, а, значит, до его появления здесь, если он, конечно, решит заехать в Щукино, было минут двадцать, и теперь Рыкову оставалось только ждать…

В Дедовой Луке Хабелов рассеянно поздоровался с представленным ему начальником строительства Кондрашовым, невнимательно осмотрел дорогу, и возившихся на ней сапёров из МЧС, лишь для проформы спросил:

— Ну, и как — нашли еще что-нибудь?

И, получив отрицательный ответ, заторопился назад, в Гнилую Горку. Напротив Щукино губернатор робко поинтересовался:

— Реваз Георгиевич, в деревню-то заезжать будем?

Встречаться с незнакомцем вновь Хабелову почему-то очень не хотелось, и он молча махнул Смирнову рукой — мол, двигай прямо, без остановки…

Шум катера послышался неожиданно рано, и Рыков, догадавшись, что от посещения Щукино гости отказались, прижал к лицу резиновый наглазник, надетый на окуляр прицела. Вскоре из-за поворота показался несущийся на большой скорости катер. По размеру цели на сетке прицела Рыков привычно пересчитывал в уме расстояние до неё. «Шестьсот метров… пятьсот пятьдесят… пятьсот…» Он уже решил, что стрелять начнет, когда расстояние будет метров двести пятьдесят — двести и теперь терпеливо следил за приближением катера. Неожиданно в прицел он увидел, как Хабелов что-то раздраженно и требовательно сказал губернатору, но тот, по-видимому, его не понял и лишь развёл руками. Тогда Хабелов вскочил со скамьи, шагнул к стоявшему прямо перед ним у штурвала катера охраннику и тоже стал что-то требовательно ему объяснять… Затем резко оттолкнул его в сторону и ухватился за штурвал сам. Рыков невольно напряг лежавший на спусковой скобе палец…

Они уже почти добрались до Утиной Заводи, когда неожиданная мысль пришла в голову Хабелову и он, обернувшись к губернатору, требовательно спросил:

— Как фамилия? Как фамилия этого урода?!