По обе стороны Днестра - [13]

Кадере открыл коричневую папку и достал листок бумаги. «Вследствие срыва переговоров, — прочитал он вслух, — среди рабочих Кишинева намечается явный подъем коммунистического движения. Отказ Советской России признать присоединение Бессарабии не только встречен с симпатией со стороны рабочих, но был воспринят ими как стимул к немедленной и более активной борьбе против буржуазии с надеждой, что присоединение Бессарабии к родине пролетариата произойдет в ближайшее время».

Прочитав донесение, Кадере не без сарказма заключил:

— Прошу заметить, господин Маймука, такой важный документ мы получаем не от инспектора сигуранцы, а от полиции!

Кадере, не выпуская из рук злополучной бумаги, выразительно посмотрел на своего собеседника. Маймука отважился на возражение высокому начальству, что позволял себе редко, лишь в самых крайних случаях.

— Дело в том, — сказал Маймука, — что Бессарабия — больное место всего королевства. Да, в Бессарабии действительно немало недовольных, но эти недовольные отнюдь не большевики, и даже не большевистские симпатизанты. Это добропорядочные, законопослушные обыватели, которые на себе испытывают трудности, вызванные экономическим кризисом. Кризис, как это известно господину генеральному директору, больнее всего ударил именно по Бессарабии. Кроме того, — добавил Маймука, — центр не всегда правильно относится к нуждам этой молодой румынской провинции. Бессарабцы, родные дети великой румынской нации, чувствуют себя подданными второго сорта! Но для заботливого, справедливого отца все дети должны быть одинаково любимы, — продолжал он. — И большевики, эти известные мастера половить рыбку в мутной воде, искусно используют трудности, переживаемые безгранично преданным его величеству народом Бессарабии. Они действуют поистине с дьявольской хитростью и коварством. Не переходя с оружием в руках наших границ, они нападают на Румынию изнутри, просачиваются в города и даже в села, растлевая их мирных жителей.

Однако, — продолжал вслух свои размышления Маймука, — не следует впадать в крайность и преувеличивать силу и значение большевиков. А этому распространенному, прискорбному заблуждению способствуют многочисленные коммунистические процессы, проходящие в Кишиневе и других городах. Эти процессы создают обманчивое впечатление, что коммунистическая отрава пустила в провинции глубокие корни. На самом же деле большинство процессов — это процессы советских шпионов, заброшенных с той стороны. В немногие же коммунистические антигосударственные шайки заговорщиков, которые они называют ячейками, агенты Москвы и третьего Интернационала, эти наемные чиновники революции, хитростью и посулами вовлекают деклассированные, малограмотные темные элементы. Вот с их вожаками следует расправляться беспощадно, а заблудших, обманутых надо направлять на путь истинный, не ожесточать их чрезмерно суровым наказанием.

Генеральный инспектор замолк, выжидая, какую реакцию вызовут его слова. По выражению лица Кадере он понял, что его рассуждения заинтересовали начальника, и продолжал:

— Разрешите быть откровенным до конца. Я имею в виду этот прискорбный инцидент в Сороках. Зачем было через два дня после начала таких важных переговоров в Риге убивать этих безработных молодых евреев? Мы сами дали козырь в руки большевикам в их антирумынской пропаганде, и они, поверьте, им умело пользуются. И не только они. Бессарабские газеты, конечно, не все, а те, которые инспирируются еврейской буржуазией, подняли большой шум вокруг этого дела…

— К сорокскому делу мы не причастны, господин генеральный инспектор, — недовольно перебил его Кадере, — и вы должны это знать. Перестарались военные власти. Вы разве не читали официального сообщения по этому вопросу дирекции сигуранцы? Там, на границе, не мы хозяева положения.

— Я читал коммуникат дирекции, ваше превосходительство, — сдержанно ответил Маймука. — Однако, зная ваше влияние и авторитет в высших правительственных кругах, позволил себе поднять этот вопрос с тем, чтобы впредь не повторять подобных прискорбных ошибок.

— Все будет зависеть от обстановки, как внутренней, так и внешней, неопределенно ответил Кадере. — Однако, господин Маймука, должен вам сказать, что в ваших рассуждениях имеется немало правды. Мы должны работать тоньше, осторожнее и осмотрительнее. Это тем более важно, что безответственные политиканы, преследуя свои эгоистические цели, демагогически сваливают свои собственные провалы на нас. Дальше так продолжаться не может. У нас есть, конечно, свои проблемы. — Голос Кадере принял доверительный оттенок. — Хочу вам сообщить, господин Маймука, что недавно генеральную дирекцию изволил удостоить посещением его величество король в сопровождении наследника Михая. Его величество с похвалой отозвался о нашей, как он выразился, плодотворной и ответственной деятельности, — директор самодовольно улыбнулся. — Впрочем, вы об этом знаете из газет. Однако в прессу, разумеется, попало далеко не все. Его величество с вниманием отнесся к нашим нуждам и обещал содействие. В ближайшее время нас ожидают большие перемены, мы должны использовать самые передовые методы сыска. Английские и французские друзья готовы оказать нам помощь и передать свой богатый опыт борьбы с подрывными элементами. К нам едут инструкторы из «Скотланд ярда», «Интеллидженс сервис» и «Сюртэ женераль». Скажу вам больше, господин генеральный инспектор. В правительстве обсуждается вопрос о выделении дирекции сигуранцы в отдельное министерство общественной безопасности. У нас сейчас как никогда много работы. Предстоит провести в ближайшие дни операцию… назовем ее «Днестр». Как вам известно, ее начали второй отдел генерального штаба и разведотдел третьего армейского корпуса. Нам же предстоит ее закончить. Для обсуждения этого вопроса я вас и пригласил. И вы, как умный и проницательный человек, надеюсь, хорошо понимаете, что от успешного исхода акции, которая должна начаться в ближайшие дни, зависит многое. Отвечу вам откровенностью на откровенность: предстоящей акции на самом верху придается исключительно важное значение. Поэтому мы очень надеемся на вас, господин Маймука. Если же… — последовала многозначительная пауза, которую Маймука истолковал как скрытую угрозу. Кадере явно намекал на печальную участь его предшественника на посту генерального инспектора бессарабской сигуранцы — генерала Захарие Гусареску. Гусареску был обвинен в порочащих его высокий пост связях, в том числе с известным не только в Кишиневе, но далеко за пределами Румынии скупщиком краденого ювелиром Нухимом Атацким и даже (страшно сказать!), чуть ли не в государственной измене! Никаким изменником Гусареску, конечно, не был, в этом Маймука ни секунды не сомневался. Ну брал шперц