По мостовой из звёзд - [34]

Все строения были точно так же сложены из бревен, как и дома обыкновенных крестьян. Но отличия сразу бросались в глаза. Это были первое здания, имевшее стеклянные окна. Стекло было мутным и неровным, но и такое наверняка стоило здесь огромных денег. Окна скрывались резными створками. Вообще, все строения были полны резных украшений — крыльцо и… под крышей…..

Служка провел их в сторожку у ворот.

— Олерис здесь? — спросил он у стражника.

— В тереме, — просто ответил стражник.

И служка повел Сашу через двор. Здесь их ждал сюрприз. Когда они подошли к крыльцу длинной двухэтажной избы, их перехватил писарь. Этот серый человек сообщил, что взглянуть на ласчи пожелал главный советник. Так же, как слухи донесли до служки весть о мальчике, также и о том, что олерис заинтересовался беженцем, узнал советник. А узнав о ласчи, он просто-напросто подождал, пока служка приведет мальчика в терем, где олерис бывал чаще, чем в храме.

Но и священник в черной мантии сдаваться не собирался. Тут же они с писарем устроили препирательство. Один доказывал, что это дело религиозное, а второй — что слово советника весит больше. Сошлись на том, что стража на княжьем дворе подчиняется совсем не олерису. И дальше их обоих повел писарь.

Он провел их в палаты, утопавшие в пушистых коврах, где все было уставлено шкафами с книгами, а из мебели стоял лишь столик, кресла и стол, на котором лежали какие-то рукописи и письменные принадлежности вперемешку. Еще на столе лежали примитивные счеты.

А за столом сидел хозяин кабинета. Это был полный, но не потерявший привлекательности человек. Он был одет в атласные, синие штаны, рубаху и длинный кафтан поверх нее. Голова его была непокрыта, давая видеть ухоженные длинные кудри, переходившие в такую же кудрявую бороду. На ногах он, как и вся местная знать, носил сапоги.

Служка в пояс поклонился советнику, поднявшемуся им на встречу.

— Благодати тебе, деяр. — произнес служка.

Саша несколько замялся, раздумывая, кланяться ему или не стоит.

— Ворон, что делать?

— А почему ты спрашиваешь меня? — и замолчал.

Саша решил, что совсем нарушать местные правила приличия не стоит — он легонько поклонился. Советник в ответ склонил голову на мгновение. При этом он выглядел несколько озадаченным.

Советник отозвал служку в сторону. Между ними полушепотом произошел некоторый разговор, а затем лицо служки выразило неподдельное недовольство. Но он не возражал, только дослушал до конца, что-то коротко произнес, поклонился и ушел.

Советник подошел к мальчику. Он окинул взглядом одежду Саши. Задержался на рюкзаке и остановил взгляд на кроссовках.

— Наверняка, ты из дальних краев, мальчик? — сказал он.

— Да.

— Могу ли я увидеть…

В этот момент ящер как раз забрался на плечи, овившись вокруг Сашиной шеи.

Советник снова склонил голову, с нескрываемым почтением.

— Я хотел бы узнать от тебя многое, но на тебя пожелал взглянуть сам светлейший князь. Следуй за мной.

Саша подумал, что если здесь есть кто-то выше князя, то скоро они доберутся и до него. Причем совсем без Сашиного участия.

В это время советник развернулся, и его широкая фигура уверенно двинулась по коридору, выходившему многочисленными окнами на двор.

* * *

Только они подошли к малому залу для приемов, как изразцовые двери распахнулись, выпустив двух человек. Оба были в форме горного княжества, и одного Саша уже знал — это был Родам.

Второй был гораздо выше и шире в плечах. Это был статный темноволосый молодой воин, с раскосыми карими глазами. В отличие от старика он был одет в белоснежные штаны и куртку из какой-то легкой ткани. А вот плащ, как и у Родама, был тяжелым, кожаным. К куртке он был пристегнут двумя заколками — одна обыкновенная, а вторая в виде птичьего глаза. На поясе у него висело два клинка — один длинный и прямой, второй изогнутый и короткий.

У дверей не стояло стражников, и двое могли свободно поговорить. Они были настолько возбуждены, что даже не заметили приближавшегося советника. И Саша ненароком услышал их разговор.

— Наш князь приказал оказывать любую посильную помощь! — воин говорил громко, голос его был сильным и чистым, — вплоть до поддержки в боевых действиях, на собственное усмотрение.

— Вот именно — на собственное усмотрение! Ты не представляешь, насколько они опасны. И так просто даешь ему согласие!

— Отец, кто командует отрядом?

— Ты. Но ты не видишь, что происходит. Ты еще слишком молод, Остег, — упрямо давил Родам, — а я уже видел Лесников в бою, я знаю, на что они способны. То, что они делают сейчас — не просто набеги или грабежи.

— Это всего лишь дикари. Или ты хочешь, чтобы нас считали за трусов? Князь лично выступает с дружиной, а мы будем отсиживаться в городе? Или ты считаешь, что князь настолько глуп, что не знает, на что они способны?

— У князя нет выбора… — устало проговорил наездник, — а у тебя есть.

— О, Пальд! Мне надоел этот спор. — Воин резко развернулся и направился к выходу. Старик еще помедлил какое-то время и вдруг заметил подошедших: советника и мальчика.

— Приятная встреча, деяр, — он обернулся к советнику. Затем посмотрел на мальчика, — и тебе, мой друг. Никогда не знаешь, где судьба сведет снова. Но, насколько я понимаю, вас ожидает князь?