По лезвию ножа, или В погоне за истиной. Книга 2 - [13]

— Денис, Денис. Ты как был ребенком, так им и остался. Несчастный случай — это то, что ты при живой жене оказался в квартире любовницы и грохнул здесь своего соперника! В этот раз ты попал конкретно. Думаю, на Кипре отсидеться не получится. Так! Насколько я понял, милицию пока никто не вызвал. Хорошо. Соколов набрал номер, представился, сообщил суть случившегося и продиктовал наш адрес.

Минут через пять, в ходе которых я кратко описал все произошедшее в этой квартире, раздался звонок в дверь.

— Что-то они слишком быстро, — пробормотал Александр Иванович, открывая входную дверь. В квартиру, подобно разъяренной фурии, вбежала Аленка — Елена Зарубина — и остолбенела, глядя на меня:

— Ты?! Вы?! — перевела она взгляд на Соколова. — Что здесь происходит? Где моя дочь?!

— При чем тут ваша дочь? Что вы-то здесь делаете?! — Александр Иванович был изумлен не меньше. — Денис, я ничего не понимаю! Что она здесь делает?! — он почти кричал.

— Ну, я, это… В общем, Даша, с которой я, это… ну познакомился, ее дочь. Аленка, она в спальне сейчас, — перевел я взгляд на Лену.

— Это абзац! — только и смог вымолвить Соколов.

— О Боже! — Зарубина увидела труп. — Кирилл Семенович, как же это?

— Вы знакомы с убитым?

— Это не важно, — Лена попыталась пройти в спальню, но Александр Иванович успел схватить ее за руку. — Куда? Садитесь вот здесь в уголок, — показал он на одно из кресел, — и сидите тихонечко, пока очередь не дойдет до вас.

— По какому праву вы здесь командуете? — Аленка почти кричала.

— По праву представителя органов власти, находящегося на месте убийства! — отрезал Соколов.

В квартиру позвонили снова. Заместитель прокурора резко встал и открыл дверь, в которую стремительно вошли пятеро мужчин. Они сухо поприветствовали друг друга. Трое сразу занялись делом. С двумя другими Соколов отошел в сторону. Через минуту Александр Иванович представил мне одного из пришедших:

— Денис, это Виктор Александрович Колосов, следователь прокуратуры. Он будет вести твое дело. С ним можешь быть откровенен, как со мной, он на твоей стороне и постарается сделать все, что возможно в данной ситуации. — Я молча кивнул. — Сейчас ты расскажешь Виктору Александровичу все как было и подпишешь свое объяснение. Все ясно? — я опять кивнул. — Отлично, садитесь вот здесь за барной стойкой.

Я описал следователю произошедшие события, он все записал, задав несколько уточняющих вопросов. После этого, читая текст, я заметил, что там были некоторые неточности, на которые и указал Виктору Александровичу.

— Да, все верно. Так надо. Подписывайте.

Я повиновался.

— Александр Иванович, мы закончили, — обратился следователь к Соколову. Тот подошел к нам в сопровождении другого мужчины среднего роста с характерным колючим взглядом представителя касты оперов.

— Сергей, — обратился он к нему, — вот наш горемыка-подследственный. Объяснения он дал, думаю, его лучше увезти побыстрее от греха подальше. Вдруг у убиенного депутата оперативно отыщутся солидные заступники. Нам здесь еще какого-нибудь ФСБ не хватало.

— Иваныч, не вопрос. Куда везти?

— Может, к вам на Петровку в ИВС[5]?

— Можно, но долго держать там не фонтан, сам понимаешь.

— Ну, на сутки можешь поместить в одиночку?

— Без проблем.

— Так, Денис, — наконец вспомнили обо мне, — ты поедешь с Сергеем Викторовичем. На свободе тебя сейчас оставить никак нельзя. Более того, лучше тебе посидеть у нас, чтобы не забрали в другое ведомство. Я к тебе приеду, как только смогу. Разговаривать ты можешь либо со мной, либо с Колосовым, либо с Сергеем Викторовичем. Со всеми другими ты нем как рыба. Понял? — я молча кивнул. — Все. Езжайте с Богом!

В этом было что-то фантастическое. Вот так легко, как-то буднично Соколов отправил меня в тюрьму. Я решительно не понимал, что происходит. В один миг все рухнуло, в один миг! «В первый ли раз такое с тобой происходит?» — проснулся робкий внутренний голос. Да уж. Эти мысли рвались наружу, но я всеми силами старался запихнуть их обратно. Да, я прекрасно понимал, в чем причина моих бед. Как и тогда, семь лет назад, моя жизнь круто изменилась ради того, чтобы я сделал что-то главное. Да, определенно я стал жить не так, как надо. Но что делать? Проблема в том, что я уже другой человек. Да, тогда я только открывал для себя Бога, я с удивлением видел, что молитва приносит свои плоды, замечал явные чудеса, происходящие в жизни. Сегодня я знаю и то, что нельзя быть христианином наполовину. Невозможно по четным дням помнить о Боге, а по нечетным жить так, как хочет тело. Любая настоящая любовь жертвенна, а любовь к Богу — особенно. Но я не хочу нести свой крест. Я устал от тех обязанностей, которые должен исполнять христианин. Устал! Устал от ограничений, от необходимости жить по заповедям, а не так, как хочется. Я смотрю на своих сослуживцев: абсолютно неверующих и живущих при этом легко и свободно. Что же делать? Да, тогда, в тот тяжелый период мне помогала молитва, но как обратиться к Богу сейчас? Как?! Я почти физически ощущал стену между собой и Господом. Нет, я не достоин, я Его предал, я не могу взывать к Нему, увы… Будь что будет. В конце концов, я получаю то, что заслужил! С такими мыслями я и пересек черту, отделяющую свободный мир от «места заключения» — автомобиль въехал на территорию здания на Петровке. Мой спутник за всю дорогу не проронил ни слова. Молча мы покинули салон автомобиля, шли по каким-то коридорам, пока я не оказался в камере.