По кромке двух океанов - [31]

Весной свои неприятности: надо опасаться сосулек с крыш. Весенняя погода в этих местах капризна, меняется несколько раз на дню — то тает, то морозит, вот и вырастает сосулька порой до нескольких сот килограммов весом. Упадет такая с крыши кому-нибудь на голову — и нет человека…

…На следующий день я захожу к Кирдяновым. Небольшая квартира, где основной и, я бы сказал, самой нарядной частью обстановки являются заполненные книгами стеллажи. Уютно, обжито, прочно.

Жена Кирдянова, Маргарита Ивановна, библиограф центральной городской библиотеки, увлекающаяся молодая женщина с горящими глазами и нимбом пышных волос вокруг головы, сразу же начинает рассказывать любопытные истории некоторых книг, с каким трудом они достаются в Норильске. Говорит она, заметно волнуясь, но свои переживания и чувства выражает не жестами, даже не взглядом, а голосом, который то понижается до шепота, то становится громким, будто она говорит с трибуны, а не за семейным столом, уставленным разными вкусными вещами, среди которых и обещанная Игорем Ивановичем дикая утка.

— Уехать из Норильска? — повторяет Маргарита Ивановна мой вопрос. — Что вы! Разве здесь плохо? Разве в каком-либо другом городе так любят книгу, как у нас? Вы знаете, как у нас проходила подписка на Куприна? По телевидению поздно вечером в четверг объявили, и в ту же ночь записалось двести человек. Каждый десятый дежурил. А подписка в субботу началась… И вообще у нас емкость книжного рынка шестьсот тысяч рублей в год, а книг выделяют на двести пятьдесят тысяч. Разве ж так можно?

В библиотеке, где работает Маргарита Ивановна, мне дают справку: Норильск занимает первое место в Союзе по количеству литературы на душу населения.

На этом, однако, мое сегодняшнее знакомство с культурными ценностями Норильска не заканчивается. Игорь Иванович, заговорщически переглянувшись с женой, заявляет, что непременно хочет показать мне еще одну достопримечательность своего города.

На этот раз мы пользуемся автобусом и едем в неизвестном мне направлении. Вдали виднеется Теплое озеро. Сейчас оно выглядит очень эффектно. Отработанную в котлах электростанции воду охлаждают, пропуская через трубы с множеством отверстий. Получаются великолепные фонтаны, водяные фейерверки, вода разбивается в пыль, и в ней горят все семь цветов радуги. На берегу сидит мальчишка и болтает ногами в теплой воде.

Мы выходим из автобуса, заворачиваем за угол и попадаем на… базар значков. Полагаю, что этот базар не зарегистрирован ни в одном отделе горисполкома, но от этого он не стал беднее. На складных стульчиках, на тротуаре, на картонных, приставленных к сваям щитах сияют эмалью, блестят на солнце, горят то голубым, то золотым, то красным сотни разных значков. Все они выпущены в Норильске и относятся только к нему. Это сплошь норильские значки.

— Другими здесь не обмениваются, — сообщает Игорь Иванович.

Тут следует признаться в затяжной, хотя и довольно безобидной болезни, которой вот уже много лет заражен автор этих строк: он тоже собирает значки, причем не все без разбора, а лишь по одной теме — географической. Значки с названиями городов, островов, рек, горных хребтов… Пока у меня есть всего один норильский значок, выпущенный к 25-летию той самой ТЭЦ, которая согревает озеро. До сего времени этот значок был моей гордостью, ибо подобного я ни у кого не встречал. И вдруг такое обилие именно норильских, уникальных, таких труднодоступных там, «на материке», значков. И только на обмен! Есть от чего впасть в уныние…

Но, как всегда в Заполярье, на помощь приходит закон северного гостеприимства. Игорь Иванович отворачивает лацкан своего пиджака и снимает оттуда добрый десяток значков.

— Это вам на память о Норильске, — говорит он великодушно.

В следующий мой визит к Кирдянову я рассматриваю его коллекцию значков. Герб Норильска: традиционный щит, разделенный на две половины, золотую и черную: полярный день и полярная ночь, расплавленный металл и недра, где лежат руды. В центре щита — белый медведь, он держит в лапах ключ, которым норильчане «открыли» подземные кладовые… Значок с земным шаром и цифрой «69», говорящий, на каком градусе северной широты расположен город. Значок с химическими символами меди и никеля. С бегущим оленем. С полярным сиянием. С цифрами памятных лет…

А вечером у меня еще одна встреча — с инженером-железнодорожником, к которому есть коротенькая записка, мол, так и так, окажи содействие, покажи, что найдешь нужным.

И вот мы уже едем куда-то высоко в гору, на обогатительную фабрику, ходим по ее полукилометровой длины корпусу, где измельчают добытую в шахтах руду, чтобы потом извлечь из нее цветные металлы.

Из грохота дробилок, которым наполнен корпус, мы наконец выбираемся на воздух. Оглушенный внезапно наступившей тишиной, я долго любуюсь открывшимся сверху видом — текущим с горы огненно-красным, тускнеющим на глазах потоком шлаков, опоясывающими гору обручами железнодорожной колеи, по которой сейчас движется состав думпкаров с рудой, самим городом, его светлыми домами с горящими на солнце окнами, широкими улицами, которые ломают свое направление, чтобы хоть как-нибудь утихомирить ветры…