По городам США - [12]

Еще совсем рано, и мы этим довольны. В этот утренний час можно увидеть настоящий рабочий Нью-Йорк.

На остановке у 5-й авеню десятка полтора ньюйоркцев стоят в ожидании автобуса. Большинство молодые и средних лет женщины. Это, вероятно, телефонистки, домашняя прислуга, служащие отелей. За ними пристраивается в очередь здоровый парень с добродушным красным лицом. На нем кожаная рабочая блуза, тупоносые башмаки начищены до блеска. Он спешит в порт. Огромная мозолистая пятерня, которой он хватается за поручень автобуса, выдает в нем портового грузчика.

Непрерывно слышен звон падающих внутрь билетного автомата монет. Публика постепенно протискивается в заднюю часть автобуса, к выходу.

Прислушиваемся к неторопливым фразам, которыми время от времени перебрасываются водитель автобуса, портовый грузчик и сидящие рядом пассажиры.

— Это наши лучшие часы работы, — говорит водитель. — Ранний пассажир доставляет мало беспокойства. Он сам рабочий и хорошо понимает нас.

Хуже после 8 часов. Автобус забивают студенты с книгами под мышкой. Они чуть не дерутся из-за мест… Их пыл всегда приходится умерять.

Ближе к 9 часам автобус наполняется секретаршами, продавщицами, чувствуется резкий запах духов. У этих никогда нет разменной монеты, и из-за них мы часто запаздываем. Далее идут одни «белые воротнички» («Белые воротнички» — так в Америке образно называют служащих).

Но все это ничто в сравнении с нашими главными недругами — состоятельными леди, которые к 11 часам выбираются из дому для ежедневного шопинга (Шопинг — хождение по магазинам). Тут капризов, необоснованных претензий хоть отбавляй. Все они требуют остановить автобус по их первому желанию, свернуть с маршрута…

Тем временем автобус мчался на юг. Мы миновали площадь Вашингтона с триумфальной аркой, построенной в честь вступления в должность первого президента США, обогнули сквер с фонтаном и двинулись дальше. Продолжение 5-й авеню за площадью Вашингтона уже называлось Западным Бродвеем. Вскоре в Западный Бродвей влились справа 6-я авеню, затем 7-я и, наконец, Гудзон-стрит.

Пассажиры входили на каждой остановке. В результате автобус был набит до отказа.

На углу Фултон-стрит автобус мгновенно опустел. Большинство направилось налево, в сторону скопления небоскребов. Хотя остановка и не была конечной, мы решили выйти со всеми. Вылез и парень в кожаной куртке, которого мы давно заприметили. Он уже был не один. С ним оказалось двое рабочих в синих комбинезонах, очевидно, тоже докеров. Все трое, размашисто жестикулируя и о чем-то споря, повернули в противоположную сторону.

— Не могли бы вы указать нам дорогу к порту? — обратились мы к краснолицему.

Все трое переглянулись и засмеялись.

— Что вы имеете в виду под портом? — спросил нас в ответ грузчик в кожаной куртке. — Порт везде: здесь, там, за рекой; в мидтауне, откуда вы приехали, тоже порт. Какой пирс? Какая компания?

Мы пояснили, что у нас нет определенной цели. Нам хотелось бы просто ознакомиться со знаменитым Нью-Йоркским портом, о котором мы много слышали. Мы из России и приехали в город ненадолго. Грузчик сразу же преобразился.

— Русские? Не может быть! Я никогда не разговаривал с русскими. Хрущев — гуд! Хрущев — хороший человек. Он умеет разговаривать с рабочими, — простодушно восклицает парень.

Затем все трое наперебой пытаются объяснить нам, что интересного мы можем увидеть в прибрежных портовых районах города.

— У Норт-Ривер сейчас стоит на приколе «Куин Элизабет». Это роскошный корабль. Туристы не упускают случая осмотреть его.

Рабочие привыкли к обычному, поверхностному интересу туристов, которые бродят по городу в поисках сенсационных объектов.

Мы поясняем им, что нас интересует не «Куин Элизабет», а обычная повседневная трудовая жизнь порта.

Докеры недоумевают. Что, мол, может быть особенно интересного в той повседневной работе, к которой они так давно привыкли.

Тем не менее наши слова производят на них впечатление. Рабочие тепло приветствуют нас на прощание и, поглядывая на часы, торопятся к набережной. Несколько минут мы видим, как грузчики поворачиваются и машут нам рукой. Мы также отвечаем им. В конце Фултон-стрит они вливаются в поток портовых рабочих и исчезают в тени высоко поднятой над улицей эстакады, образующей второй этаж набережной. За набережной бесчисленные 2-3-этажные постройки с темными открытыми въездами. Это примыкающие к пирсам пакгаузы, склады. Оттуда поминутно выкатываются громадные оцинкованные автовагоны и, набирая скорость, скрываются в лабиринте улиц.

Несмотря на ранний час, движение на нижнем и верхнем этажах набережной самое оживленное. В первую минуту контраст с относительным спокойствием на внутренних улицах ошеломляет.

Нижняя набережная называется Уэст-стрит. Это главная транспортная артерия порта. На верхнем этаже — Миллер Хайвей — сквозное движение легкового транспорта вдоль всего западного берега Манхаттана, обычно не связанное с портом.

Южнее Фултон-стрит эстакада делится на два рукава — один в виде туннеля Бэттери идет на Бруклин, а другой, также под землей, пересекает южную оконечность острова и вновь выходит на поверхность под названием Саут-стрит. Продолжение Саут-стрит — Франклин Рузвельт драйв — тянется вдоль всего восточного побережья острова.