По Европе - [69]

Ещё через неделю жена Фердинандо была убита выстрелом, когда ходила за водой.

В промежутках между этими ужасами у Фердинандо резали скот, уничтожили виноградники, погубили сад.

Из деревенского богача он превращался в нищего.

На деревне с ужасом говорили, что Варсалона «дал клятву полгода мыть руки в крови».

В отчаяньи Фердинандо кинулся к властям.

В Кастроново прислали отряд карабинеров.

А в ту же ночь в нескольких верстах от Кастроново, в соседней деревне, была вырезана вся семья брата Джандоменико.

Варсалона не трогал Фердинандо. Со смертью Фердинандо «вендетта» была бы окончена. Он «резал кругом» всех близких виновного.

Беспомощный, нищий, всё в жизни потерявший, в несколько месяцев поседевший, полубезумный от ужаса и горя Фердинандо хотел удавиться. Но его, — на его беду, — заметили и вынули из петли.

А зверства продолжались.

Каждую неделю там, здесь убивали кого-нибудь из родственников Джандоменико.

Наконец, Фердинандо встретился с Варсалона.

Если когда-нибудь удастся поймать Варсалона, — он расскажет, что происходило в этот страшный час расплаты.

Над трупом было совершено много грязных издевательств. Но только над трупом. Рана была нанесена всего одна, — смертельная, в грудь. Она хвастливо рдела на трупе.

— В грудь.

Это страшно подняло престиж Варсалона в глазах сицилианцев.

— Он посмотрел ему в глаза, прежде чем убить.

— Он дал ему поглядеть на кинжал.

В этой стране выстрелов и ударов ножом в спину страшно ценится встреча лицом к лицу. Быть может, потому, что это редкость.

«Вендетта» была закончена, и о Варсалона было только известно, что он продолжает состоять в шайке старого «Vendicatore» и за отвагу любимец старого Кандино.

Впрочем, Варсалона ни от кого не прятался.

Вскоре умерла его мать, и Варсалона пришёл на её похороны, плакал над её телом, был в церкви, нёс гроб, бросил первую горсть земли в могилу и поцеловал могильный холмик.

Священник, благословлявший всех, дал благословение и Варсалона.

Дознание, которое затем было произведено карабинерами, выяснило даже такой факт. Варсалона пришёл вооружённый, но отдал ружьё и свой кинжал.

— Подержите, пока не кончатся похороны.

Чтобы не дотрагиваться до гроба матери с оружием, запятнанным человеческой кровью.

И крестьяне держали оружие бандита, а потом отдали ему. Он вооружился снова и ушёл в горы.

Из этого вы видите, что никому даже в голову не приходило считать Варсалона преступником. Этот человек, ставший зверем, как видите, вовсе не выродок из окружающей среды. Из среды людей, которые, быть может, потому и становятся зверями, что принуждены сами отыскивать себе справедливость.

Такова была кровавая увертюра к разбойничьей деятельности «короля гор».

Я не собираюсь «заливать кровью страниц», а потому и не буду рассказывать о дальнейших кровавых подвигах Варсалона. Когда его поймают, — если только его поймают, — процесс Варсалона, десять лет составляющего грозу и трепет Сицилии, оставит далеко за собой знаменитый процесс калабрийского Муссолино.

Но этой страшной интродукции к разбойничьей, деятельности нельзя было не рассказать. Иначе нельзя понять, почему такой панический ужас наводят на всех эти бандиты.

Впоследствии итальянским бандитам редко приходится убивать. Их уже боятся. Они живут вымогательством, и от них откупаются. Они убивают разве изредка, по большей части за обращение к властям, чтобы поддержать в населении ужас и сознание полной беспомощности.

Но бандит должен «зарекомендовать себя». Начало его карьеры должно быть залито кровью и полно ужаса. Это капитал, которым он потом живёт всю жизнь. Он должен сразу навести ужас своей жестокостью, безжалостностью, Поразить воображение. Чтоб вокруг его имени создалась страшная легенда. И начиная «карьеру», бандиты обыкновенно совершают невероятные преступления. Таково «искусство быть бандитом».

Так и залитой кровью Варсалона вошёл в «карьеру бандита».

Старик Кандино-Мститель, в шайку которого он бежал, был бандитом старого времени. Имел огромную «банду». Ходил увешанный образками и резал людей, как кур. Показывался всюду открыто и оставался неуловимым в течение 30 лет.

Менялись правительства, а Кандино оставался. Временами погони за ним карабинеров приобретали характер настоящих войн, в которых всё деревенское население было за Кандино. Он облагал огромными данями помещиков и арендаторов и умёр, не оставив ни копейки. На его похороны сошлись жители даже далёких деревень и плакали, ничуть не скрывая ни от кого своих слёз.

Он был жесток и делал много благодеяний.

Оставленная им память — много отделанных на пожертвованные Кандино деньги деревенских церквей.

В 1893 году вся область Палермо пришла в страшное волнение. Карабинеры в Монтемаджиоре убили Кандино.

Труп, словно решето, был пронизан пулями. Вскрытием было установлено, что прижизненная рана была только одна — в спину, пронизавшая сердце. Все остальные выстрелы были сделаны уже по трупу. Карабинеров было пятеро. Пуль — тридцать. Следовательно, они стреляли, заряжали и снова стреляли в остывший уже труп. Так велико было озлобление против этого страшного человека, неуловимого в течение 30 лет, в борьбе с которым погибло много карабинеров. Труп был исполосован штыками.