По дорогам сказки - [154]

И он вышел за ворота. А Янош вернулся на своё место под навес конюшни. Низко опустив голову, он слушал, как за стеной кони в конюшне с хрустом жевали сено. От этого есть хотелось ещё больше, но никто не вышел из дому посмотреть на бедного ослика. Было жаркое послеобеденное время, когда хозяева отдыхают на мягких перинах и во дворе совсем пусто.

И вот наконец дверь слегка скрипнула – из высокого дома со столбами, обвитыми диким виноградом, вышел, шлёпая босыми пятками, Митицэ, самый младший сынок хозяина. Ему было всего пять лет, он был славный крепкий мальчуган с русой головкой и голубыми глазами. Перегнувшись через перила крыльца, Митицэ оглядел пустой двор и вдруг увидел Яноша.

– Ага, вот и Янош! – закричал он радостно.

Спустившись по лесенке, мальчик подошёл к ослику. Янош насторожённо повёл длинными ушами и взглянул на него ласково и жалобно. Янош любил Митицэ. Погладив ослика по мохнатому боку, мальчик спросил:

– Что поделываешь, Янош? Ты как будто сердишься?

Янош в ответ тряхнул ушами, а затем вытянул шею, как будто указывал на изгородь сада.

– Ты хочешь в сад?

Да, должно быть, это было так!

Ослик зашагал прямо к калитке. Митицэ пошёл за ним. И вот уже оба они стоят перед калиткой, ведущей в сад, откуда так сладко пахнет сочной, свежей травой.

– Я очень хочу есть! – сказал вдруг тихо Янош.

Митицэ удивился: он не знал, что Янош умеет говорить по-человечьи. Но раз умеет, тем лучше.

– Что ты, Янош? – сказал он. – Да разве ты не ел сегодня?

– Нет, хозяин, не ел, – грустно ответил ослик. – Старый Ион рассердился на меня, сам не знаю за что. Рано утром он вывел меня, погнал в поле и не дал мне даже зёрнышка… Лошадям-то он даёт вволю и сена и овса, а мне – ничего. Хоть бы когда доброе словечко сказал! Только бранится да понукает. А сегодня по дороге домой прибил меня ни за что ни про что. Ну да ладно, и я в обиду себя не дал. Пока он меня бил да понукал, я стоял как вкопанный, а когда он захотел скрутить себе цигарку и присел на краю дороги, я взял да и пустился вскачь. Уж он за мной гнался, гнался…

Митицэ засмеялся и ответил:

– Я слышал, как он жаловался маме. Ну да я знаю, что он сам виноват…

– Изведёт он меня, хозяин, – тихо сказал ослик, печально глядя на мальчика. – До сих пор я тебе ничего не говорил, ведь у тебя и других хлопот немало. А теперь вижу, что тебе меня жаль… Так и знай, если ты не заступишься, он меня изведёт.

Митицэ обнял ослика за шею.

– Нет, нет, – сказал он. – Не бойся, Янош! Я не дам тебя в обиду!

Оба помолчали, потом ослик подмигнул глазом, указывая на сад:

– Хозяин, очень бы мне хотелось пощипать немного зелёной травки… А то от голода у меня и глаза не глядят.

– Давай войдём в сад, – сказал Митицэ.

Мальчик открыл калитку, и они вошли. Янош начал щипать траву, а мальчик развалился под кустом в тени, и беседа продолжалась.

Митицэ сказал:

– Послушай, Янош, скажи мне, почему ты всегда такой печальный и стоишь под навесом понурив голову? Теперь я припоминаю, что ты всегда стоишь понурив голову…

– Да что тебе сказать, – ответил Янош, поглядев на мальчика. – Уж больно мне худо живётся.

Ослик помолчал и несколько минут жадно щипал траву. Потом, немного подкрепившись, он повернул голову к Митицэ, который лежал на спине и разглядывал голубое небо.

– Если бы тебе приходилось с утра до ночи возить тяжёлую тележку, – сказал он, – терпеть ни за что ни про что брань и побои и никогда не наедаться досыта, ты бы тоже понурил голову. Погляди на меня! Кожа да кости! Насилу ноги таскаю. – Ослик рассердился и топнул копытом. – До того мне это надоело, – сказал он, – что я готов на всё! Вот пойду в лес, и пускай там меня волки съедят. Только так я и могу избавиться от моих мучений. Я уж хотел было сказать всё это твоему отцу, да ведь люди редко понимают, что говорит и думает наш брат, бессловесная скотина…

Митицэ внимательно посмотрел на Яноша и подумал, что ослику и вправду нелегко живётся. Держат его впроголодь – овса и вовсе не дают, сена жалеют. Когда старый Ион не в духе, удары так и сыплются на спину бедного Яноша, а в духе Ион бывает очень редко. В дождь и снег ослик стоит во дворе под открытым небом. А раз ночью Митицэ видел Яноша при свете луны. Ослик дремал, низко опустив голову, а на земле у самых ног его лежала чёрная печальная тень. Никто-то о нём не думает, никто не заботится. И Митицэ стало жаль ослика.

– Знаешь что? – спросил Митицэ. – Я так скажу. Когда во дворе никого не будет, каждый день после обеда, чуть только Ион уйдёт в трактир, я буду впускать тебя в сад. Пасись вдоволь…

– Вот спасибо, – сказал ослик и от радости пошевелил ушами. – Ну, а теперь, молодой хозяин, выпусти меня отсюда. Я досыта наелся. Пойду напьюсь у колодца, а потом – к себе под навес.

Они вышли из сада. Митицэ опустил перекладину калитки. Янош вернулся к своему месту у конюшни, а мальчик забрался на крыльцо и сквозь дикий виноград смотрел на своего друга.

«Да ведь это чудесный ослик, – думал мальчик, – совсем как в сказках. Вот захочу и оседлаю его, и мы помчимся… Кто его знает, куда мы помчимся! Если на меня нападут разбойники или дикие звери, Янош научит, как с ними справиться. И все будут удивляться моим подвигам…»