По дорогам сказки - [150]

И с этими словами он во весь дух кинулся бежать к лесу, туда, где белели ровные полосы белых ка­мешков.

Прежде всего он выбрал себе клочок земли на са­мой окраине поляны, почти у опушки леса. Обмерил его шагами, чтобы был ни больше, ни меньше, чем у других, обложил по краям камешками и взялся за ло­пату…

Уже луна спряталась за лесом, а он всё рабо­тал.

Уже начинало светать, а он и не думал об отдыхе.

И только когда первый луч солнца пробился из-за утреннего облачка, лопата со звоном упала на землю…

Вороной конь, весь в поту и мыле, словно он всю ночь без устали скакал по дорогам, медленным шагом возвращался к воротам усадьбы.

Увидев его, Анелька громко засмеялась.

– Где это ты пропадаешь по ночам? Кто тебя го­няет? – спросила она. – Уж сегодня-то нам, верно, не придётся ехать за водой – на тебя и смотреть жалко!

Но Войтек, тяжело поводя боками, подошёл к боч­ке на колёсах и сам стал в оглобли.

Ранним утром он возил на огород воду; до обеда возил с поля клевер; с обеда до вечера возил из лесу дрова.

Когда они с хозяином двинулись со двора в по­следний раз, рядом с отцом уселась Анелька – ей хо­телось посмотреть, как идёт работа на целине.

Чуть только парни увидели на возу красную юбку и белую рубашку, все, как один, побросали лопаты и сбежались поздороваться с Анелькой и стариком, а заодно похвалиться – кто сколько успел.

Старик помалкивал и только слушал, поглядывая на полосы и одобрительно покачивая головой. Зато Анелька и слушать никого не захотела! Она отверну­лась и пожала плечами:

– Нечего сказать, хороши работнички! Рады су­дачить целый день, как старые бабы… Работы на зло­тый, похвальбы на сто!

Парни притихли и, понурив головы, разошлись по своим полосам. А старик с дочкой поехали дальше.

Около самого леса Анелька окликнула отца:

– Ой, татусь! Поглядите-ка! Ещё одну полоску начали. Только не видать, кто на ней работает…

Старик приложил ладонь к глазам:

– Твоя правда, дочка! И когда только успели? Вчера под вечер земля здесь была ещё не тронутая…

Он слез с воза и пошёл поглядеть, Анелька – за ним.

– Ой, татусь, примечаете? Никак, это наша ло­пата лежит…

Старик наклонился, поднял лопату.

– Наша! Надо её с собой забрать.

Анелька задумалась.

– Нет, – говорит, – не надо! Может, тот, кто её сюда принёс, ещё вернётся и опять работать захочет. А у него лопату унесли… Оставим лучше!

– Как хочешь, дочка.

И лопату оставили там, где она лежала.

Когда стемнело, Войтек опять вышел из конюшни в человечьем образе и осторожно пробрался на свою делянку.

Он работал, не разгибая спины. Лопата молнией сверкала в лунном луче. Крупные капли пота стекали у Войтека со лба и росой падали на землю.

Когда забрезжил рассвет, на делянке у него было уже сделано не меньше, чем на других полосах.

«Догнал! – подумал Войтек. – Теперь надо обо­гнать…»

– В добрый час, Войтусь!

Кто-то легонько тронул его за плечо. Он обернул­ся. Перед ним стояла ведунья. А возле неё – чёрный пёс, чёрный кот и сорока-вертихвостка.

Войтек испугался и обеими руками схватился за свою лопату.

Ведунья засмеялась.

– Ты что это? Никак, лопатой от меня отбивать­ся вздумал? Брось! Я тебе ничего худого не сделаю.

– А зачем вы пришли?

– Посмотреть на тебя… Молодец! Скоро от ло­шадиной шкуры избавился.

– Не совсем ещё!.. – пробормотал Войтек.

– Погоди. Придёт время – и совсем избавишь­ся. Да ты не голодный ли? Кто много работает, то­му и есть надо побольше. Вот у меня лепёшки и тво­рог. Подкрепись!

– Некогда мне! – ответил Войтек, налегая на лопату.

– Ну не хочешь есть, так вот выпей глоточек. Это тебя славно освежит.

Войтек взял у неё из рук глиняный кувшин и с жадностью напился. Питьё было кисловатое, чуть терпкое и нежно пахло лесными травами.

– Спасибо, – сказал Войтек и вернул кувшин.

Он сразу почувствовал, что сил у него прибыло вдвое, как будто за плечами были не долгие часы тя­жёлого лошадиного труда, а лёгкий праздничный день, сытный обед и хороший отдых.

Он обрадовался и принялся за работу ещё горячей и усердней.

И вот на востоке посветлело. Первый солнечный луч тронул верхушки деревьев.

Тут лопата выпала из рук Войтека. На крайней полосе, у опушки леса, стоял вороной конь и рыл копытом землю.

Ведунья словно и не заметила, что случилось с парнем. Она спокойно ходила меж кустов и собирала душистые листики мяты.

Зато чёрный пёс и чёрный кот грустно опустили головы. А сорока-вертихвостка взлетела на ветку ста­рой развесистой груши и застрекотала:

– Ничего, Войтусь! Потерпи ещё немножко. Она говорит: придёт время и ты совсем избавишься от лошадиной шкуры! Тогда не забудь и про нас! Не за­будешь?

И тут ведунья обернулась, взглянула на Войтека через плечо и сказала тихонько:

– Ну и работящий конь этот вороной! Мало того, что целые дни работает, как лошадь, – так ещё и ночью трудится, как человек…

Не успела она договорить эти слова, вороной конь пропал, словно провалился сквозь землю. На его ме­сте стоял Войтек, прежний Войтек – такой, каким в последнее время он бывал только по ночам.

– Спасибо вам, матушка, на добром слове, – сказал он ведунье. – Теперь-то я знаю, чего стоит доброе слово, если его скажут от души и вовремя. И поэтому… – он хитро поглядел на ведунью, – поэтому я тоже хочу сказать вам одно словечко. Какие хорошие, какие работящие у вас помощники! В жиз­ни не видел я пса, который был бы таким верным сторожем, кота, который ловил бы столько мышей, и сороки, которая расклевала бы столько жуков и гу­сениц…