По дорогам сказки - [28]
Под конец оба брата сняли с себя кафтаны и растянулись на столе отдыхать — они никого не стеснялись. А старый тролль пустился со своей молодой невестой в пляс и потом поменялся с ней сапогами. Это поновей, чем меняться обручальными кольцами. Да и потерять сапог труднее, чем кольцо.
— Чу, поёт петух! — сказала старая ключница. — Пора нам закрыть холм, пока солнце не сожгло нас.
И холм закрылся.
…А по стволу гнилого дерева бегали взад и вперёд юркие ящерицы и болтали между собой по-ящеричьи.
— Ах, как нам понравился старый норвежский тролль! Какой нам понравился!..
— А с моей точки зрения — молодые лучше, — еле слышно прошептал дождевой червяк.
Но так как он был слеп, то никто не поверил, что у него есть точка зрения.
Свинья-копилка
Игрушки знали, чего стоит свинья и что она о себе думает, но не говорили об этом. Да и к чему? Они и без того находили о чём поболтать.
Однажды, когда в детской никого не было, из полуоткрытого ящика выглянула большая кукла. Она была уже не слишком молода, не раз теряла голову, и поэтому шея у неё была подклеена.
Кукла поглядела направо, налево и сказала:
— Давайте играть в людей. От скуки и это не худо!
— Давайте, давайте! — закричали все и засуетились в своих коробках и ящиках.
Даже картины и те закачались на стенах, хотя им и не следовало бы показывать свою оборотную сторону, потому что на ней, как известно, ничего не нарисовано.
Было уже совсем поздно. Пробило двенадцать часов. В окна заглядывал месяц и светил вовсю, не требуя за освещение никакой платы.
В игре приняли участие все игрушки до одной, даже детская коляска, хотя она была такая большая и неуклюжая, что её считали скорее мебелью, чем игрушкой.
Но коляска на это не обижалась.
— Каждому — своё, — говорила она. — Не всем же быть знатными господами и забавляться с утра до вечера. Надо кому-нибудь и дело делать.
Только одной свинье-копилке послали пригласительный билет. Её нельзя было просто позвать — она стояла так высоко над всеми, что могла и не расслышать.
Впрочем, и на письменное приглашение свинья не соизволила ответить, придёт она или не придёт. Да в конце концов так и не пришла. В самом деле, зачем ей спускаться до других? Пусть другие позаботятся, чтоб она всё видела, не сходя со своего места.
Делать нечего, пришлось исполнить её желание. Кукольный театр поставили прямо против шкафа, сценой к свинье.
Праздник решили начать с весёлой дружеской беседы, потом предполагалось представление и, наконец, общее чаепитие.
Именно с беседы и началось. Лошадь-качалка высказала несколько мыслей о бегах, скачках и чистоте конской породы, детская коляска — о железных дорогах, о поездах, которые будто бы движутся паром, и о прочих новинках. В самом деле, кто же мог об этом судить, если не они… Лошадь — о лошадях, коляска — о поездах!.. Стенные часы рассуждали по поводу по-литики-тики-тики! Часы думали, что идут впереди своего времени, но злые языки утверждали, что они порядком отстают. Бамбуковая тросточка хвалилась своим серебряным колпачком и железным башмачком. Ещё бы! Ведь она могла считать себя щеголихой с головы до ног! По углам дивана молча лежали две пухленькие, расшитые шелками подушечки. Обе были премиленькие и преглупенькие.
Наконец началась кукольная комедия.
Куклы на нитках представляли, а куклы без ниток и другие игрушки должны были смотреть и хлопать в ладоши. Те же, у кого не было ладоней, могли щёлкать и стучать чем попало.
Впрочем, один бойкий хлыстик наотрез отказался щёлкать, когда на сцену выходят старые, потрёпанные куклы, и сказал, что он щёлкает только молоденьким нарядным куколкам.
— Нет, по-моему, уж если хлопать, так всем, — заявил пистон.
«А мне бы только свой угол! — думала плевательница. — Лишь бы плевать в меня удобно было».
Одним словом, каждый рассуждал по-своему.
Комедия, если говорить по правде, не стоила и гроша ломаного, но актёры играли превосходно. Они показывались зрителям только лучшей своей стороной, потому что эта сторона была раскрашена. А нитки у них были такие длинные, что каждая кукла могла играть выдающуюся роль, или, как говорится, быть из ряда вон выходящей.
Зрители были очень растроганы. Кукла с подклеенной шеей до того размякла, что опять потеряла голову.
Даже свинья с деньгами и та чуть не прослезилась. Ей захотелось сделать что-нибудь хорошее, доброе, — например, упомянуть в своём завещании лучшего из актёров: пусть его похоронят рядом с ней, когда придёт пора…
