По дорогам сказки - [16]
Окна были высоко, под самым потолком, и все из разноцветных — красных, голубых, жёлтых — стёклышек. От этого и свет в комнате был какой-то удивительный, словно над комнатой стояла радуга.
Старушка поставила на стол корзинку с чудесными вишнями. Герда могла есть их сколько душе угодно. А пока она ела, старушка расчёсывала ей золотым гребешком волосы.
— Давно мне хотелось иметь такую славную девочку. Вот увидишь, накладно мы с тобой заживём! — приговаривала она, проводя гребешком по кудрям девочки.
И от каждого прикосновения гребешка Герда всё больше и больше забывала своего названого братца Кая. Дело в том, что старушка умела колдовать. Она не была злой колдуньей и колдовала лишь изредка, для своего удовольствия. Вот и теперь она взялась за свой волшебный гребешок только потому, что ей очень захотелось оставить у себя Герду. Расчесав девочке волосы, она пошла в сад, дотронулась своей клюкой до всех розовых кустов, и те как стояли в полном цвету, так и ушли глубоко-глубоко в землю, даже следа от них не осталось. Старушка боялась, что, если Гер-да увидит розы, она вспомнит о доме и о своём названом братце да и убежит от неё.
Когда все розы были хорошо спрятаны, старушка повела девочку в свой цветник. У Герды глаза разбежались: тут были цветы всех стран и всех времён года. В целом мире не нашлось бы книжки с картинками ярче и красивее этого цветника. Герда прыгала от радости. Она играла среди цветов, пока солнце не село за высокими вишнёвыми деревьями. Тогда её уложили в чудесную постель с красными шёлковыми перинками, набитыми голубыми фиалками. Девочка заснула, и ей снились такие чудесные сны, каких не видит даже королева в день своей свадьбы.
На другой день старушка опять позволила Герде играть в чудесном цветнике на солнце. Так прошло много дней. Герда знала каждый кустик, каждый цветочек в саду. И, хоть их было так много, что и не сосчитать, ей всё казалось, что какого-то недостаёт. Но какого же?
Однажды она сидела и рассматривала соломенную шляпу старушки, разрисованную цветами. И самым красивым из них была всё-таки роза, — старушка забыла её стереть. Вот что значит рассеянность!
— А почему в саду нет роз? — воскликнула Герда и сейчас же побежала искать их. Она обегала все углы и закоулки сада — нигде ни одной розы!
Тогда девочка опустилась на землю и заплакала. Горячие слёзы упали как раз на то место, где цвёл раньше один из розовых кустов. И чуть только слёзы проникли в глубь земли, оттуда поднялся на солнечный свет пышный розовый куст — такой же цветущий, как прежде.
Герда обняла его и принялась целовать каждый лепесток. И тут она вспомнила о тех чудесных розах, что цвели у неё дома, и о своём милом Кае.
— Что ж это я напрасно теряю время! — всполошилась Герда. — Ведь мне надо искать Кая. Не знаете ли вы, где он? — спросила она у роз. — Может быть, он умер?
— Он не умер, — прошелестели розы. — Мы были под землёй, где лежат все мёртвые, но Кая нет среди них.
— Спасибо вам, — сказала Герда. — Если он жив, я найду его.
И она бегом побежала прочь из волшебного сада. Калитка была закрыта на задвижку. Герда дёрнула ржавый засов, калитка распахнулась, и девочка, как была — босиком, — пустилась бежать по дороге. Несколько раз оборачивалась она назад и прислушивалась, нет ли погони, но никто не гнался за нею. Наконец она устала, присела на камень и огляделась кругом: на дворе стояла поздняя осень. Герда только теперь это заметила. В чудесном саду старушки, где вечно сияло солнце и цвели цветы всех времён года, нельзя было догадаться, что лето уже прошло.
«Скорей, скорей в путь! — подумала Герда. — Я вышла из дому весной, а теперь уже осень на дворе. Нельзя больше терять ни минутки!..»
И она побежала так быстро, как только могла.
Ах, как болели её бедные усталые ножки! Как холодно, как сыро было в лесу и в поле! Длинные листья на ивах совсем пожелтели, туман оседал на них крупными каплями, и капли медленно — одна за другой — падали на землю. Листья так и сыпались. Один терновник стоял весь покрытый вяжущими терпкими ягодами.
Каким серым, каким унылым казался весь мир!
— Каррр-каррр! Здрравствуй! Он не очень-то складно говорил по-человечьи, но, видимо желая девочке добра, дружелюбно спросил её, куда это она бредёт по белу свету одна-одинёшенька. Слова «одна-одинёшенька» Герда поняла отлично, — слишком хорошо она знала, что это значит. Девочка рассказала ворону всю свою жизнь и спросила, не видел ли он Кая.
— Очень верроятно, очень верроятно!
— Правда? — воскликнула девочка и чуть не задушила ворона поцелуями.
— Осторрожней, осторрожней! — сказал ворон. — Да, я думаю, что видал твоего Кая. Но только он, верно, забыл тебя и живёт у своей принцессы.
— Разве он живёт у принцессы? — спросила Герда.
— А вот послушай, — сказал ворон. — Только мне ужасно трудно говорить по-вашему. Вот если бы ты понимала по-вороньи, я рассказал бы тебе обо всём куда лучше.
