По Беломорью - [8]
Каждые два часа я снимал отсчет с анероида, наносил на ленту барографа. Кривая быстро падала. Принятый по радио прогноз не утешал.
Беломорское побережье. Фото К. Коробицына.
Подъехавший верхом на лошади пастух посоветовал нам «покамбалить», то есть половить камбалу. Его предложение понравилось. Для наживки наловили креветок, и продольники выставили в наиболее богатой ими лагуне. Начался прилив, и лежащие на песке крючки с наживкой стало затоплять. В первые сутки на семьдесят пять крючков мы выловили двадцать шесть камбал и восемнадцать наваг. Николай неплохо готовил. Вареная и жареная рыба была на завтрак, обед и ужин. Шторм не утихал. Зато рыбалка оказалась на славу. Ежедневный улов камбалы дошел до тридцати семи штук. А вот продолжить плавание мы не могли, и это нас угнетало. Когда начинался отлив и спадал ветер, мы с надеждой посматривали на покрытое белыми барашками море. А вдруг все-таки стихнет? Но, увы! Из запланированной на поход десятидневки израсходовали «в плену» уже половину, а погода и прогноз не менялись. Что делать? Решили возвращаться домой. Во время отлива на лошади пастуха увезли лодку в устье реки Кудьмы. В тот же день вернулись домой: Николай завершать отпуск, я — готовиться к очередному плаванию.
…И вот наша «Венера» снова стремительно несется вдоль Летнего берега. На этот раз компанию мне составил Анатолий Глухов. Постепенно сужаются затопленные приливом низменные лайды, и обрывистый береговой уступ становится привычной панорамой берега. Лодка предельно загружена, но с мощным мотором «Вихрь» она все равно дает 20 километров в час. Летний берег, вплоть до Унской губы, исхожен нами многократно, и промежуточных стоянок мы не планируем.
Через четыре с половиной часа высадились на ночевку у избушки на мысе Красногорский. Избушка оказалась на замке, и мы расположились в дюнах на свежем воздухе. Провести тихую летнюю ночь на берегу Белого моря (сегодня 1 августа) — большое удовольствие. К ночи похолодало, стал слышен лай собак, стрекот лодочных моторов: за холмистой грядой — Пертоминск.
На рассвете, опасаясь очередного шторма, спешим прорваться к поселку Дураково, где наметили первую рыбалку. Далеко уходящие в море каменистые корги Красногорского и Яреньгского рогов обходили по малой воде и с большой осторожностью. В 1956 году, во время осенней охоты по морским зайцам, наш катер дважды выскакивал здесь на груды скользких камней, и, несмотря на то, что двух зайцев мы добыли, — поволновались тогда сильно…
Километрах в четырех от Яреньгского рога — группа изб. Это рыбачий стан. Рыбаки ставными неводами ловят сельдь. Против Лопшеньги — семужьи невода-тайники. Здесь одна из уловистых тоней рыболовецкого колхоза «Заря», бригады которого живут и в Лопшеньге, и в Яреньге. «Заря» — миллионер. Имеет два траулера, сейнер и даже собственный ПТС. Промысел трески и сельди в Баренцевом море и Атлантике дает большую долю колхозных доходов, но ведут и прибрежный лов сельди, наваги, семги. О чем бы промышленники ни говорили, разговор переходит к семге. Вот и сейчас время ей идти, но рыбы нет. А семга — это заработок!
Из рассказов поморов мы узнали, что идущая в Северную Двину на нерест семга, как правило, подходит к Летнему берегу с востока. Обычно эта рыба «в ходу» числа с двадцатого августа и лучше ловится сразу после шторма, когда вода мутная. Из ветров предпочитает западный. Рыбаки убеждены, что к берегу, на корги, семга подходит «чесаться», освобождаться от прикрепившихся под брюхом «клопов».
Для отлова рыбы применяется сетная ловушка — тайник. Устройство его несложно. На вертикально воткнутых в грунт шестах пяти-семиметровой высоты промышленники закрепляют стенку и окольную снасть. Внутри последней располагаются большой и малый «дворы» и «крючок». Тайники ставятся с расчетом, чтобы идущая по ложбине дна семга упиралась в стенку и, не имея другого пути, шла через оба «двора» в «крючок». Отсюда ей уже не уйти.
Осмотр сетей рыбаки производят в начале прилива и отлива, причем задерживаться с осмотром не рекомендуется, особенно осенью, так как на попавшую рыбу нападают рачки-бокоплавы («капшаки»), которые до утра могут начисто обглодать семгу.
…В Дураково приплыли при быстро усиливающемся волнении. С северо-востока, со стороны горла, бил сильный накат. С опаской обходили далеко выступающую в море каменную гряду. Местные, зная в ней проход, плавают напрямик, мы же на это не решились.
В Дураково живет и работает бригада рыболовецкого колхоза «Беломор». В поселок мы не пошли, а остановились в расположенной на берегу рыбацкой избушке.
— Приглашаем на уху из камбалы и пинагоров, — позвали нас рыбаки.
Пинагоры? Это интересно… Непривычная для северодвинцев рыба. В нижней части туловища у пинагоров присоска, которой рыба прикрепляется к камням.
— Сейчас произведем «съемку мундира», — пошутил старик-рыбак, занявшись ошкериванием рыбы. Кожу с пинагора он снял чулком, без видимых усилий. — Есть любители, которые ее варят и едят, — продолжал рыбак. — Другие сушат, распаривают в теплой воде и скармливают собакам.
Нерест у пинагора обычно завершается к середине июля, но принесенные рыбы оказались с оранжевой икрой, которую после приготовления попробовали и мы. Вполне съедобная.
