По Америке и Канаде с русской красавицей - [59]

Мы оставили машину на стоянке, дошли до пристани и купили билет на теплоход. До отправки оставалось около двух часов, и мы решили прогуляться. Потоптались в сувенирной лавке, заняли столик на летней веранде в кафе с видом на реку. Затем долго бродили по поселку, чистому, населенному дружелюбными людьми, которые всегда найдут время, чтобы ответить на вопросы туристов.

* * *

С момента моего визита здесь почти ничего не изменилось. Все те же дома, небогатые, покрашенные светлой краской, причал, где швартуются туристические кораблики, даже ассортимент сувениров в лавках, – и тот прежний. Открытки с видами островов, парусники в бутылках, брелки с изображением готического замка на Острове Сердца… Провинциальную скуку разгоняли автобусы и машины с туристами, изредка подъезжающие на парковку у берега.

Рита искала глазами какую-нибудь достопримечательность, на фоне которой захочется сфотографироваться. На глаза попалась лишь старинная пушка, установленная на лафете неподалеку от линии воды. Рита встала рядом с пушкой, положив ладонь на ствол, я щелкнул затвором камеры.

Рита не успокоилась, потянула меня дальше: на глаза попалась еще одна лавка с сувенирами, но мне ходить не хотелось. Вчера я засиделся с Колей в баре, немного перестарался с коктейлем "Манхеттен", вообще коктейли на основе виски мне всегда нравились. Но сейчас, поутру, настроение было довольно гнусным. Я воображал, как устроюсь в ресторане на нижней палубе кораблика и всласть попью пива.

– Если хочешь, иди одна, – сказал я.

– Нет, мы пойдем вместе. Только вместе.

– Вместе, но без меня, – я уже завелся. – Кстати, я тут читал некий трактат о тайнах психологии. Автор – мой хороший знакомый, известный ученый. Оказывается, подсознательно женщина связывает пушки с фаллическими символами. Другими словами, женщина несчастная в браке, интимной жизни, никогда не возражает, даже хочет сфотографироваться на фоне пушки. Или в обнимку с орудием. Пушка для женщины – это нечто другое… Это некий эротический символ. Ну, ты понимаешь…

– Просто у автора научного трактата мозги вывернуты наизнанку.

– Это наука, а не частное мнение человека.

Рита взорвалась негодованием:

– Господи, это для автора с его извращенными мозгами любой предмет – это некий эротический символ. Покажи ему десять центов, – он скажет, что символ чего-то там… Непристойного. Пусть сходит к мозгоправу. И тебя возьмет за компанию. Старинная пушка – это просто экзотическое орудие убийства. Не более. А тебе стыдно читать подобные вещи. Оставь это идиотам.

– Ну, не знаю. Мне мысль насчет пушки показалась интересной.

– Знаешь что: сотри эту фотографию, ну, с пушкой.

– Почему же? Именно эту фотографию я оставлю для личной коллекции.

Рита настаивала, я уступил. Мы сели на скамейку возле причала. Рядом с нами, дожидаясь кораблика, отдыхали туристы из Японии, всегда серьезные и сосредоточенные, они редко улыбаются. Рита продолжала сердиться, поэтому я сходил за газированной водой и рассказал пару анекдотов. Шаткий мир был восстановлен.

* * *

Мы заняли места на верхней палубе, на скамейке возле правого борта. Теплоход отчалил, быстро набрал ход, через несколько минут берег потерялся за горизонтом. Налетал легкий ветерок, облака разошлись.

Рита достала из сумочки пару фотографий: женщина неопределенного возраста, похожая на болонку, одетая в цветастые яркие платья и кофточки.

– Вот тетя Лиза. Как думаешь, сколько ей лет?

– Ты мне ее фото уже показывала. И спрашивала о возрасте. По-моему, ей от семнадцати до семидесяти.

– Не смешно. Ей шестьдесят один. А ее возлюбленному, кажется, тридцать пять.

Относительно человеческих отношений я придерживался широких либеральных взглядов, которые точно и лаконично выразил поэт: "Любви все возрасты покорны, ее порывы благотворны".

– Он просто альфонс, который сведет тетку в могилу и получит ее деньги.

– Деньги хочешь получить ты?

– Я не нуждаюсь, – фыркнула Рита. – Но если получу, все, до последнего цента, отдам на благотворительность. Пусть лучше достанутся сиротам или больным старикам, чем какому-то провинциальному жиголо.

Рита смотрела на прекрасные пейзажи, но, погруженная в невеселые мысли, ничего не видела.

– У меня плохое предчувствие, – сказала она. – Я думала об этом всю прошлую ночь. Мне кажется, этот любовник ускорил или скоро ускорит события. Ну, ты лучше меня знаешь, как это бывает… Он приберет к рукам теткины деньги, а ей поможет перебраться в мир иной. Своими руками, своими ручищами сделает нечто страшное. И для этого нет лучше места, чем уединенный остров. Поэтому они здесь.

– Ерунда, – сказал я, хотя в доводах Риты была своя логика. – Ты начиталась детективов.

– Никакая не ерунда. Вот посмотри.

Рита сунула мне фотографию Берта. Приятный, прилично одетый человек, с правильными чертами лица, спортивной фигурой и густыми темными волосами. Но чужая душа – потемки, а дурную привычку судить о человеке по его внешности я уже давно изжил.

Во время работы в газете мне довелось разговаривать в следственном кабинете с одним маньяком, двух других маньяков, "специализировавшихся" на жестоких убийствах женщин, видел на скамье подсудимых. Внешне эти люди производили неплохое, даже приятное впечатление. Кстати, один из них был похож на Берта. Я не стал делиться с Ритой мрачными воспоминаниями.