Плюс один - [50]

И Теслы со мной больше нет. То есть его портрет по-прежнему рядом с кроватью – мне же никто не говорил, что я должна его выбросить. Но теперь это всего лишь портрет человека, который давно умер. Человека со смешными усами. Мне никогда не нравились усы у мужчин. Но мне чего-то не хватает, а чего именно – не пойму. Не усов, нет. Что-то исчезло из моей жизни. Может, пустить к себе соседку? У всех нормальных людей есть соседи по квартире. Хотя я более чем уверена, что после лечения мы с Шеймусом будем жить вместе и, может, поженимся. Наверное, у нас даже будет ребенок. Поэтому не такая уж хорошая идея с соседкой. Но собаку завести можно. Хотя я тут недавно услышала, что собаки не слишком чистоплотны, разносят лептоспироз и бешенство. Впрочем, можно научить их становиться своими маленькими лапками в ванночку с дезинфицирующим средством, прежде чем пускать их в дом. А еще для них продаются специальные ботиночки. Собаки не так чистоплотны, как кошки, которым необходимо избавляться от запаха, потому что они охотятся поодиночке, нападая украдкой, а не в стае, как собаки. Если от них будет пахнуть, добыча учует. Может, завести аквариумную рыбку?

За окном кухни растет дерево, которого раньше я не замечала. У него бледно-серая кора, покрытая зеленоватой сухой коркой. Значит ли это, что дерево болеет? Листьев коричнево-алого цвета очень мало. И с каждым порывом ветра оставшиеся падают на землю.

Лишайник. Вот как это называется. Слава богу!

Ловлю себя на том, что сижу и смотрю в окно, и с изумлением понимаю, что прошло несколько часов. То же самое происходит, когда смотрю телевизор. Раньше телевидение меня раздражало, как и улыбчивые продавцы и любезные официанты. Но теперь я часами могу пялиться в экран, и ни в один из мозгов при этом не приходят мысли. Это так расслабляет – как внутривенная инъекция водки. Теперь я понимаю, почему люди всё время смотрят телевизор. Только бы мне экран побольше. Хочу плазменный экран во всю стену.

Вокруг столько всего, чего раньше я не замечала. Я киваю и улыбаюсь соседям, когда встречаю их на лестнице, и иногда мы говорим о погоде. У меня всегда были соседи, но не припоминаю, чтобы раньше я обращала на них внимание. А ведь они милые люди: Лен и Луиза, чудесная парочка с одинаковыми стрижками и в одинаковой одежде; Крейг и Дебора (он ее намного выше) и очаровательная старушка по имени Мюриэл. А также компания студентов из Индии, предложивших починить мой компьютер в любое время. И деловая девушка Роуз – она выглядит так, будто сошла со страниц модного журнала!

Кстати, о моде. Надо что-то делать со своей внешностью. Никогда раньше не замечала, какая я старая. И толстая. В шкафу одно старье. Тряпки, которые мне малы. Сейчас носят совсем другое. И зачем только девчонки надевают эти очки, в которых похожи на стрекоз? Надо тоже такие купить. Я уже целую вечность не покупала одежду. В последнее время я сильно поправилась, не понимаю почему. Я по-прежнему хожу на прогулки и, если не готовлю для Шеймуса, ем на ужин только бутерброды с сыром. Правда, не стану отрицать, что постоянно хожу голодная и то и дело перекусываю на ходу. Вся одежда вдруг стала мне мала, поэтому еду в Чедстоун на автобусе и покупаю новую. К счастью, милая продавщица помогает мне с выбором – какая добрая девушка, она достает платье за платьем, и я примеряю их все. Не уверена, идут ли мне эти новые платья, но, вернувшись домой, моментально о них забываю. Подумать только, широкие пояса снова в моде.

На занятиях по групповой терапии обсуждаем возвращение на работу. Франсина хочет, чтобы я рассказала, что случилось перед тем, как меня уволили. Микробофобы в ужасе. Для них учитель – одна из худших профессий в мире, ведь дети – настоящая фабрика микробов и, если ты работаешь учителем, твои шансы заполучить глистов и вшей заметно увеличиваются. А мне нравилась моя работа. Эти маленькие умные головки. Даже когда дети не слушались, в них было столько жизни.

Франсина: Когда мы делимся мыслями, переживаниями и опытом, это помогает нам излечиться. Грейс, не поделишься с нами? Не расскажешь о той катастрофе?

Первый мозг: Катастрофе? У меня даже машины больше нет.

Второй мозг: Она имеет в виду Дэниэла Делуку.

Первый мозг: А! Дэниэл Делука. Конечно. Никаких проблем. Проще простого. Как-то утром я дежурила на детской площадке. Все учителя делали это по очереди. Было жарко. На небе ни облачка. Дети носились как ненормальные. И вот я услышала крик.

Франсина: Очень хорошо, Грейс. Продолжай.

Я продолжаю. Удивительно. Мы с Франсиной и микробофобами едва знакомы и, тем не менее, сидим в нашем пластиковом кругу, и я рассказываю им о том, о чем не говорила даже Шеймусу. Но в последнее время мои воспоминания словно не мои, будто всё это происходило с кем-то еще или я видела это по телевизору. Мне легко вспомнить, но трудно подобрать слова, чтобы в точности всё описать. Не хочу показаться нелепой.

Первый мозг: Сейчас это кажется совершенно нелепым.

Франсина: Ничего подобного. Мы все здесь, чтобы тебе помочь.

Первый мозг: Мальчик из второго класса упал со шведской стенки вниз головой и сломал себе нос. Вот, собственно, и всё. Его звали Дэниэл Делука – трудно забыть такое имя. Почему-то этот случай произвел на всех особенно тягостное впечатление – было много крови, однако учителям и раньше приходилось видеть кровь.