Плюс один - [39]

В субботу утром просыпаюсь с будильником в 5.55 – в одиночестве, задыхаясь, в холодном поту. Смотрю на часы. Слово «цифровой» происходит от слова «цифры». Как я могла об этом забыть? Я так давно считаю в голове, но ничего не считала руками. На самом деле я не знаю, сколько у меня книг, ложек и шпилек. У меня кружится голова, и боль в груди отдает в левую руку. 5 пальцев на левой руке пронзают иголочки. Столько времени я даже не задумывалась об этом. А что, если получится другой результат? Что, если, когда считаешь головой и руками, получаются разные цифры? Ведь счет определяется не абстрактными процессами в мозге, которых даже не видно, а нашими собственными числами. В моем сердце 4 камеры и миллиарды крошечных кровеносных сосудов, действие которых взаимосвязано. Что, если один из этих сосудов выйдет из строя? Помню, я где-то читала о человеке, которому было всего 36 и у него был врожденный порок коронарной артерии. Он не страдал от лишнего веса, он даже был худым, если я правильно припоминаю, не пил и не курил. Однажды он рубил дрова на заднем дворе и вдруг почувствовал себя неважно. Сказал жене, что прихворнул, и рано лег спать. Посреди ночи ей пришлось срочно везти его в больницу, где ему сделали шунтирование. И никто ничего не заподозрил. Не было никаких сигналов. Сколько дров он успел нарубить? А если бы нарубил меньше, что-нибудь бы изменилось?

Если я сейчас же не пересчитаю все свои вещи, я умру.

Выползаю из кровати. Слева – прикроватный столик, на нем – блокнот и ручка. Пока этого достаточно. Позднее я расположу предметы в алфавитном порядке и напечатаю список на компьютере. Но сейчас я должна сосчитать всё руками. Немедленно. Это единственный способ спастись. Полпузырька витаминов… 1, 2… Пальцы дергаются, перебирая пилюли, вдавливая каждую в ладонь. Статьи о мании подсчетов, вырванные из журналов, – 1, 2, 3, 4. Прошлогодние рождественские открытки, среди которых поздравления от местного агентства недвижимости и пиццерии, чьими услугами я никогда не пользовалась, – 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7.

Опускаюсь на колени и начинаю выдвигать ящики комода, но тут же бросаюсь обратно к прикроватному столику, точно меня ошпарили. Еще 2 полупустых пузырька с витаминами, но сколько витаминов в каждом? 8 в одном, 14 в другом. Теперь можно вернуться к комоду. Начинаю с верхнего левого ящика и двигаюсь по горизонтали и вниз – как читаю. Увидев ярлыки, наклеенные внутри каждого ящика, где указано его содержимое, отдергиваюсь, точно получила пощечину. Почему на них не указано число предметов? Какая же я идиотка! Нижнее белье, пижамы, купальники, носки, футболки, шорты, спортивные костюмы, брюки, джемперы, водолазки, саронги, кардиганы. Надо всё разложить по кучкам. И всё сосчитать руками. Записать цифру в книжечку и пометить ярлык. Положить всё обратно. Переходим к шкафу. Начинаю считать быстрее и чувствую, как узел в груди ослаб. Стоит остановиться и вздохнуть как боль возвращается. Мысленно вижу узкий проход, куда помещается эндопротез; он такой узкий, что кровяные клетки едва протискиваются. Быстрее, быстрее!

Наконец спальня готова, и ванная тоже. Всё сосчитано руками и записано в книжечку. Я уже пересчитала половину предметов на кухне, когда в дверь звонят.

Сперва я не обращаю внимания. Наверное, свидетели Иеговы или какие-нибудь торговцы. Кто еще будет звонить в дверь в такую рань? Уже собираюсь сказать им, чтобы дали мне возможность спокойно поклоняться Сатане, – и кстати, помните, что говорится во Второй книге Самуила[13], стих 22, строка 28? И будут спасены смиренные, а гордые да преклонятся пред взором Твоим.

И тут смотрю на часы. 11.52. Концерт. Почти пора выходить. Это Шеймус звонит.

Я всё еще в пижаме. Я не принимала душ, не чистила зубы, не завтракала и не ходила в кафе. Содержимое кухонных шкафов рассыпано по полу. Все страницы моего блокнота исчерчены таблицами, линиями, перечеркивающими числа. Правая рука устала и занемела.

Придется всё ему объяснить. Я занята и потому не могу поехать. Это должно быть сделано – я просто не могу жить в мире, размеров которого не знаю. Каждый вдох отражается болью в груди, отдаваясь в руке и спине. Я объясню ему, что, хотя и считала все свои вещи

прежде, если сейчас не пересчитать всё руками, это будет не по-настоящему. Это очень просто. Открываю дверь.

– Ты не готова, – говорит он, и его это не удивляет.

Тянусь и прикрываю дверь, чтобы хаос на кухне не так бросался в глаза.

– Я плохо себя чувствую. Позвоню Ларри, когда станет легче, и всё объясню.

Он тихонько отодвигает меня в сторону и заходит. Тарелки, чашки, губки и овощечистки из всех кухонных ящиков сложены горками на стульях и на полу. Две сковородки балансируют поверх трех кастрюль, а пять пластиковых мерных стаканчиков, вставленные один в другой, выкатились в коридор. В одной салатнице лежит 10 ножей, в другой – 10 вилок. 10 ложек – в сите. Винные бокалы из двух комплектов, по 10 в каждом, стоят на столе, рядом – 9 бокалов для шампанского. Десятый на весах: считая, я также проверяю, сколько весит каждый предмет. Позднее это сэкономит мне время. Все дверцы распахнуты, ярлыки с внутренней стороны на виду. Рядом с каждым скотчем прикреплен шнурок с привязанной ручкой, как в банке. (Я покупаю ручки коробками по 100 штук.) И если я достану тарелку, чтобы съесть сэндвич на обед, то легко смогу записать новое число, а вернув ее в шкаф из посудомоечной машины, вновь без труда исправить запись.