Плюс-минус бесконечность - [72]
— Ты пойди, — не отрываясь от дела, мотнула мама прибранной головой на белую, с отливающими лунным камнем стеклянными квадратиками, двустворчатую дверь смежной комнаты, — там Виля пришел, поговорить с тобой о чем-то хочет…
Только что вернувшийся издалека и даже рук еще не помывший Лешка смутно удивился: о чем — и, главное, как — возмечтал побеседовать с ним двухлетний карапуз, но спохватился, что отсутствовал долго, и брат его, верно, успел научиться за это время человеческой речи. Он толкнул податливую дверь и вошел в свою комнату, сразу приветливо предоставившую ему возможность полюбоваться на полностью готовую, хотя и не очень умело написанную картину, сохнущую на мольберте: лежа в пасмурном свете на гнилой соломе, измученный старик в лохмотьях, под которыми угадывалась запекшаяся кровь, кормит сквозь щелястую дверь небольшую белую собаку, и оба они, человек и животное — слегка улыбаются своему мимолетному счастью. «Когда ж я написал-то ее? — изумился юноша, но спохватился: — Ах, да…». Навстречу ему вставал из-за письменного стола веселый молодой человек в чем-то неброско светлом и, улыбаясь, шел навстречу с раскрытыми объятьями. «Что это? Мой брат стал старше меня? Как такое может быть?.. Нет, все в порядке — мне ведь уже за семьдесят… Или… сколько мне?» — и немедленно Лешка увидел в стеклянной дверце книжного шкафа ясное и объемное отражение: высокий и широкоплечий, русоволосый и чернобровый мужчина лет тридцати стремительно шел к другому, очень похожему.
— Виля?.. Вилен?.. — смущенно наведался Алексей.
Гость махнул рукой:
— Какой еще Вилен? Не узнаешь ты меня, что ли, братишка? Я — Иван… Ну, Ваня, если хочешь! Вспомнил, наконец?
— Не забывал, — с облегчением выдохнул старший брат.
Глава XII
Поговори со мною, мама…
— Мы так не договаривались. Мне не хватало только пойти твоей соучастницей по сто второй[9]!
— Что-то слишком бойкая ты за последнее время стала, доченька. Ишь, как на мать огрызаться начала… Но язык-то свой прикуси: так, на минуточку, — все дарственные на счета и недвижимость подписаны на меня, как и завещание на творческое наследие. Никто не удивится: родная кровь. А начнешь особенно возникать — останешься в наших двух комнатах с видом на Большую Пушкарскую…
— Совсем не то ты обещала, мама, когда уговаривала на эту авантюру!
— …которая, как видишь, с блеском удалась.
— Да, но моими стараниями! Моими! Два года жизни, считай, псу под хвост — пока в доверие втиралась, горбатилась на него за копейки! А уж эти последние три месяца… В постели — так вообще чуть не вытошнило! Я, между прочим, могла его попросту на себе женить, все унаследовать по закону, и никаких тебе дарственных! Пил он всегда как лошадь, а уж галоперидол с аминазином, чтоб ему уж совсем крышу снесло, я бы и без тебя как-нибудь достала!
— Верно, Алечка, верно. Только ты не учла, что у него было завещание на бедную доченьку, которая после его смерти тебя бы пинком под зад на улицу выкинула… Надо же, кто бы мог подумать, что эта корова будет тут через заборы перелезать! Видать, узнала как-то, что родитель облагодетельствовать ее задумал. Откуда, интересно…
— Если б я стала его женой, он бы изменил завещание.
— Может да, а может, нет. Скорей всего, просто кинул бы тебе какую-нибудь кость — эту вот халупу с садом, например, и твой же портрет в обнаженном виде… С тремя головами, как у самки Змея-Горыныча. И, главное, ты никогда бы не нашла такой… м-м… клиники… в какую я его упаковала. Тут осведомленность нужна и связи. А они есть только в том мире, где работаю я: среди психиатров и наркологов. Сорок пять лет медсестрой в «дурке» — это тебе не по клаве маникюром стучать. Ничего бы ты без меня не сделала. Ничегошеньки.
— Допустим. Но и ты — без меня. Я ведь твоя дочь, в конце концов… И, если ты со мной честно не поделишься, как обещала…
— И что ты сделаешь? Напишешь чистосердечное признание, которое облегчает участь? Ну-ну. Скинут тебе за это годик-другой строгого режима. Из пятнадцати.
— Мама, давай не будем ссориться! Я не то сказала… С самого начала… Дело-то уже, в любом случае, сделано. Я только боюсь — вдруг кто-то запомнил номер твоей машины.
— Ну, вот и умничка. Куплю тебе за это платьице в бутике… Шучу… Два. Опять шучу. Чего ты боишься? Ты ведь сама, когда он разок у тебя из-под надзора сбежал, с фонариком туда носилась искать его! Место совершенно глухое — я специально не дала ей свернуть на трассу. Никого там не было, и быть не могло. А уехать я успела раньше, чем полицаи налетели. Да и налетели-то они нескоро. Но теперь нам с тобой, как будто, пора и поторопиться… Так что шевелись давай живее — еще принесет их сюда нелегкая: кто-то ведь мог знать, что убиенная к своему папаше отправилась…
— А представь, если выживет.
— Прекрасно представляю — и тихо радуюсь мораторию на смертную казнь. Но только в том пламени не могло остаться ничего живого. Машина лежала на водительской дверце и полыхала круче костра Жанны Д’Арк. Я тебе рассказывала… У нее, наверно, полный бак был.
— Слушай, мама, а тебе… Елену эту… не жалко? Положим, ты ее близко не видела…
— Да, только жирную задницу, и ту в темноте.
Легко найти дорогу, когда знаешь, куда идти.Легко увидеть, куда идёшь, когда ты не слеп.Но вся беда в том, что идти надо, а ты не осознаёшь ничего, и у тебя нет ничего.Кроме собственного страха.
На что способен человек, чтобы победить в смертельной схватке за жизнь? На умышленное убийство. Неизбежный спутник этого – мечта об убийстве идеальном, о тихом торжестве безнаказанности. Но потенциальный убийца напрасно полагает, что сокровенная нить управления реальностью находится в его власти. И тогда – то ли Судьба смеется над ним, то ли Провидение оберегает от необратимого падения…
В недалеком будущем на земле бушует новая эпидемия чумы. Несколько человек находят бункер времен Второй мировой войны в Подмосковном лесу и спускаются туда, не желая попасть в официальный карантин. Гаджеты скоро перестают работать, исчезает электричество, подходят к концу запасы еды. Что делать, чтобы не пасть духом, сохранить человеческий облик? Конечно, рассказывать интересные истории, как это делали герои Боккаччо семьсот лет назад…
Искусный взломщик Фини не смог открыть замки таинственной двери и был убит. Его тело обнаруживает у себя в квартире инспектор Скотланд Ярда Дик Мартин. Вскоре инспектор увольняется и по поручению опекуна молодого лорда Сельфорда направляется по следам путешествующего по миру лорда. В пути Мартин встречает юную родственницу Сельфорда, получившую в наследство старинный ключ. Когда выясняется, что эта вещь отчаянно нужна кому-то еще, Мартин решает отыскать замок, к которому подходит загадочный ключ.
Политическая ситуация на Корейском полуострове близка к коллапсу. В высших эшелонах власти в Южной Корее, Японии и США плетется заговор… Бывших разведчиков не бывает — несмотря на миролюбивый характер поездки в Пхеньян, Артем Королев, в прошлом полковник Генштаба, а ныне тренер детской спортивной команды, попадает в самый эпицентр конфликта. Оказывается, что для него в этой игре поставлены на карту не только офицерская честь и судьба Родины, но и весь смысл его жизни.
В сборник вошли одиннадцать рассказов и новелл автора. Предлагаем ознакомиться с разными гранями творчества писателя: ироническим и криминальным детективом, научной фантастикой и семейными драмами. Приятного прочтения.
Когда на Youtube появилось прощальное видео Алексея, в котором он объясняется в любви к своей жене на фоне атаки талибов на британскую миссию в Афганистане, никто даже не подозревал о том, что это обыкновенный фотограф, который в попытке не потерять работу принял предложение сделать репортаж о старателях, добывающих изумруд.
Субмарины специального назначения ВМС США «Хэлибат», «Сивулф», «Парч»… Невероятно, но факт. В мирное время, американские подводники с атомной подводной лодки «Си Вулф», выполнявшей спецоперации военно-морских сил США в закрытом для иностранцев Охотском море, знали, что в каюте капитана есть кнопка самоликвидации и в случае захвата русскими, все они будут уничтожены зарядами взрывчатки, заложенными в носу и корме. Эта тайна за семью печатями стала известна недавно. Не припомню, чтобы на подводных лодках других стран в мирное время было что-то подобное. В период описываемых событий погибает вместе со всем экипажем советская субмарина К-129.
Ю. А. Лукьянов, автор брошюры, председатель молодежной комиссии Ленинградского отделения Общество по распространению политических и научных знаний. Брошюра «Если человек оступился» написана по материалам лекций, читанных в рабочих клубах, в общежитиях и т. д.