Плыть против течения (ЛП) - [33]

— Я видела только одного. Но отец говорил, и рисунки в книгах… похоже, их куда больше.

— Тогда мне нужно поймать одного.

Я не могла ответить от потрясения.

— Что ты сказал? — выдавила я.

— Без обид, Альва, но слово Дугласа и старые книги не заведут нас далеко, — он поднял руки. — О, я тебе верю. Но я, скорее всего, буду в меньшинстве.

Он был прав.

— И я не могу представить, что может убедить отца закрыть мельницу лучше, чем одно такое существо, — продолжил Гэван.

— Вряд ли его можно поймать.

Гэван поднял голову, и я узнала движение упрямства.

— Есть лишь один способ выяснить.

* * *

Он попросил меня подождать в столовой, сказав, что вернется быстро, и ушел. Я услышала, как открылась и закрылась входная дверь. Я подумывала убежать, но заставила себя вернуться за стол и допить чай, уже горький, ведь заваривался долго. Я была уверена, что могла доверять Гэвану.

Но стрелки часов отмеряли, как долго его не было, и я стала расхаживать по комнате, пытаясь успокоиться.

Наконец, я не выдержала и встала, закинула сумку на плечо, собираясь уйти. Дверь распахнулась, и Гэван вошел, его щеки были красными.

— Прости, — он тяжело дышал. — Все готово. Идем.

— Что готово? — спросила я, проходя за ним к входной двери.

— Я же говорил, что у меня есть идея, как тебя увезти, если ты не против отправиться с первым светом завтра. Я договорился взять осла у Джима Баллантина для твоего пути в Балинкельд. Если отправиться с первым светом, догонишь телегу. Ты сможешь уехать, и тебе не нужно уходить ночью.

Я уставилась на него, потрясенная из-за такого изменения в моих планах, не зная, нравилось ли мне это.

— А твой отец? — спросила я. Я знала, что Жиль Стюарт не умел прощать. Он не простил мою мать за то, что она влюбилась в другого, и он не простит меня за то, что я обошла его и раскрыла правду его сына. И он не простит Гэвана за помощь мне.

— Он будет в порядке. Я оставил ключи у мамы, — он сделал паузу. — Она извинилась, кстати. Я рассказал ей немного. Похоже, ее это не удивило.

Я сглотнула.

— Гэван…

— Я отведу тебя туда, где можно переночевать, где безопасно, — он открыл дверь для меня, и мы покинули дом его отца, попали на пустую площадь. — Куда отвести?

Я думала миг.

— К Рену, — сказала я. Я не знала, что подумает Лиз Росс из-за этого, но только это место в Ормскауле может быть безопасным для меня. Если Гэван удивился, то не подал виду.

— К Рену. Идем сейчас?

Я кивнула.

— Пистолет с собой? — спросил он.

Я подумала сперва, что он про пистолет на моем бедре, и застыла. Я не хотела, чтобы кто-то о нем знал. А потом я поняла, что он говорил о пистолете, из которого был ранен его отец.

— Он в моей сумке. Но у меня уже нет пуль для него. Туда можно зарядить лишь одну за раз.

Он кусал губу.

— Жаль. Я хотел одолжить его, — он сделал паузу. — Как думаешь, Рен захочет мне помочь? Ты сказала, что он знает о существах. Мне нужна еще пара рук.

Я смотрела на него минуту, а потом решилась.

— Третья, — сказала я. — Третья пара рук.

Он робко улыбнулся мне.

— И это будешь ты?

— Если я не могу уехать до утра, могу вам помочь. Где безопаснее, если не в погоне за монстрами? — я улыбнулась.

Гэван усмехнулся в ответ.

— Хорошо. Вряд ли у тебя есть идеи, как нам поймать такое существо?

Мы шли, задумавшись.

— У нас есть клетки, — я нарушила тишину. — Папа хранил их, чтобы поймать больных котов или волков, приходивших на гору.

— Откуда он знал, что они были больны? — спросил Гэван.

— Здоровые животные не пошли бы к людям, — сказала я. — Поверь мне.

— Это многое говорит о тех существах, — ответил Гэван.

Я промолчала.

* * *

Я никогда не была в доме Рена, он следил за этим. И я мало знала о Лиз Росс, кроме того, что она была из Альбиона, шила и стирала, покупала скот с ранами у Уилсонов, порой принимала мужчин и любила выпить, но после этого ей было нехорошо.

Мы не видели никого по пути туда, все оставались внутри, дома были закрыты в сумерках. Гэван, похоже, знал путь, вел меня по тихим улицам к старой части Ормскаулы. Мы миновали последние ухоженные дома, аккуратный дом Логанов, где были сдвинуты шторы, и дом выглядел заброшено, словно камень впитал печаль семьи. Мы направились туда, где дороги становились грязными, и камни на стенах нуждались в ремонте.

Гэван вел меня по тропе к маленькой лачуге. Внутри вряд ли могло уместиться больше одной комнаты. За хижиной я заметила отдельную уборную. Дверь прислонялась к проему, лишенная петель.

Если дом Логанов выглядел печально, то дом Россов будто умирал. Все в нем было грязным или гниющим: солома на крыше воняла даже издалека, окна почернели, одно было заколочено. Над дверью была прибита подкова, но едва держалась, и серебро потускнело. Штукатурка облетала, открывая глину и доски. Зимой там было холодно.

Я вдруг перехотела быть там. Я не хотела, чтобы Рен знал, что я была тут. Я не знала, что он так жил, и он точно не хотел, чтобы я знала. Я помнила, как дразнила его у озера за желание свободного от мельницы времени, и теперь мне было стыдно за то, как это задело его. Теперь я понимала. Но Гэван уже стучал в дверь, и стук был от человека, который привык, что его всюду хорошо принимали.