Пляж - [8]

Взгляд Этьена напомнил мне, как мы перешли от битья молочных бутылок к битью стекол в автомашинах. Мы сидели у меня на кухне, весело обсуждая эту идею, когда Шон сказал: «Давайте просто сделаем это». Сказал как бы между прочим, но по его глазам было ясно, что он настроен серьезно. По глазам было видно, что мысленно он уже все совершил и теперь слышал звон разбитого ветрового стекла.

Этьен, наверное, уже слышал звук прибоя на этом таинственном пляже. Или прятался от охранников парка на пути к острову. Воздействие его слов было таким же, как и слов Шона — «Давайте просто сделаем это». Абстрактные фантазии неожиданно уступили место конкретным мыслям. Идея отправиться по маршруту, обозначенному на карте, теперь имела шанс воплотиться в жизнь.

— Я думаю, — сказал я, — мы сможем нанять какого-нибудь рыбака, чтобы он отвез нас на остров.

Этьен кивнул:

— Да. Туда, наверное, трудно добраться, но все-таки возможно.

— Нам нужно сначала добраться до Самуя.

— Или до Пхангана.

— А может быть, мы сможем попасть туда из Сураттхани.

— Или с Пхелонга.

— Нам надо немного порасспрашивать людей.

— Кто-нибудь обязательно доставит нас туда.

— Да…

В этот момент появилась Франсуаза. Она только что вернулась из полицейского участка.

Если Этьен сделал идею поиска пляжа возможной, то Франсуаза воплотила ее в действительность. Самое странное заключалось в том, что у Франсуазы это получилось почти случайно — просто она приняла как само собой разумеющееся, что мы едем. Я не хотел, чтобы она заметила, какое впечатление производит на меня ее красота, поэтому, когда Франсуаза заглянула в дверь, я лишь на мгновение оторвался от своего занятия, сказал ей «привет» и снова углубился в изучение карты.

Этьен подвинулся на кровати и жестом пригласил девушку сесть рядом. Франсуаза осталась стоять в дверях.

— Я не подождал тебя, — начал Этьен по-английски, чтобы мне было все понятно, — мы тут познакомились с Ричардом.

Она не приняла эстафеты и в ответ затараторила на французском. Я ничего не понимал из их разговора за исключением отдельных слов и своего имени, однако скорость и выразительность их речи наводила на мысль, что Франсуаза разозлилась, поскольку он ушел, не дождавшись ее. Или ей не терпелось рассказать ему о том, что с ней произошло в участке.

Через несколько минут их голоса смягчились. Затем Франсуаза обратилась ко мне по-английски:

— У тебя не найдется сигаретки, Ричард?

— О чем разговор. — Я протянул ей сигарету и с готовностью поднес зажигалку.

Когда девушка попыталась защитить руками пламя зажигалки от вентилятора, я заметил у нее на запястье небольшую татуировку в виде дельфина, наполовину скрытую ремешком часов. Место казалось неподходящим для татуировки, и я едва удержался, чтобы не высказать свое мнение, — это было бы слишком фамильярно. Шрамы и татуировки… Нужно очень хорошо знать человека, чтобы задавать ему вопросы о них.

— Ну и что же это за карта — от мертвеца? — спросила Франсуаза.

— Я нашел ее сегодня утром у себя на двери… — начал было объяснять я, но девушка перебила меня.

— Да. Этьен уже рассказал мне. Я хочу посмотреть на карту.

Я передал Франсуазе карту, и Этьен указал девушке на пляж.

— Ого, — промолвила она, — да ведь это же недалеко от Самуя.

Этьен с энтузиазмом кивнул:

— Да. Совсем немного проплыть на лодке. Может быть, сначала надо добраться до Пхелонга, потому что туристы могут доехать туда за сутки.

Франсуаза ткнула пальцем в остров, помеченный значком «X»:

— И как мы узнаем, что мы там найдем?

— Никак, — ответил я.

— Но если там ничего нет, как мы доберемся обратно до Самуя?

— Мы вернемся на Пхелонг, — сказал Этьен. — Подождем катер с туристами. И скажем, что заблудились. Это не проблема.

Франсуаза изящно затянулась, едва втягивая дым в легкие:

— Ясно… Да… Когда мы едем?

Мы с Этьеном переглянулись.

— Я устала от Бангкока, — продолжала Франсуаза. — Мы можем отправиться на юг сегодня вечерним поездом.

— Да, но… — выдавил я, изумленный быстротой развития событий, — но дело в том, что нам придется немного подождать. Этот парень, покончивший с собой… В общем, мне нельзя покидать гостиницу в течение ближайших двадцати четырех часов.

Франсуаза вздохнула:

— Сходи в участок и объясни, что тебе нужно уехать. У них есть номер твоего паспорта?

— Есть, но…

— Значит, тебе разрешат покинуть гостиницу.

Франсуаза бросила окурок на пол и загасила его, как бы говоря этим, что разговор окончен. Так оно и было на самом деле.

Местный колорит

В тот день я еще раз сходил в участок. Как и предсказывала Франсуаза, у меня не возникло никаких проблем. Мне даже не пригодился мой тщательно продуманный предлог для отъезда — встреча с другом в Сураттхани. Полицейских беспокоило лишь то, что у мистера Дака не было при себе паспорта, и они не знали, в какое посольство сообщить. Я сказал, что он, по-моему, был шотландцем, и это сообщение их очень обрадовало.

Когда я возвращался в гостиницу, мне вдруг стало интересно, что сделают с телом мистера Дака. С этой картой я совсем забыл, что кто-то на самом деле умер. Без документов полиции было некуда отправить тело. Наверное, он пролежит в бангкокском морозильнике годик-другой, или его кремируют. Передо мной возник образ его матери, там, в Европе, — еще не подозревающей о том, что ей предстоит провести несколько тяжелых месяцев в поисках ответа на вопрос, почему от ее сына нет никаких известий. Казалось несправедливым, что я знаю обо всем, что произошло, а она нет. Если только у парня была мать.