Плоть и серебро - [19]

— А это что? Запасные ноги?

— Протезы.

Она нахмурилась еще сильнее:

— Про… что?

— Протезы. Фальшивки. Искусственная замена. — Он отставил бокал и снял перчатку, чтобы ей показать.

Мерри расширенными от удивления глазами смотрела, как появляется серебристая металлическая рука.

— Какая красота! — Голос ее был приглушен от благоговейного восхищения. Даже парализованный глаз слегка расширился.

Марши ее реакция удивила.

— Ну, по крайней мере блестит, — согласился он.

Хотя это не был грубый крюк или жужжащая, скрипучая древняя киберрука, почти всех, кто видел эту руку или ее близнеца, зрелище отталкивало. В мире, где отсутствующие конечности можно легко заменить или вырастить снова, где даже обычные протезы покрыты искусственно выращенной кожей и не могут быть определены без сканирования, эти руки служили свидетельством, что в Марши есть что-то странное.

Они были самодостаточны, питались только электрическим шепотом, переносимым нервами, не нуждались в обслуживании, были почти что неразрушимы — биометалл в несколько раз тверже корпуса звездолета, при этом гибкий, как кожа, и дающий ту же тактильную чувствительность. Что еще более важно, их легко было снимать и надевать. Их не покрывала синтетическая кожа, и им не нужны были структурные или кибернейронные соединения, как другим моделям. Поднесенные к серебряным культям, биометаллические руки соединялись с ними, образуя единое целое. Они были явными, но вначале не было даже мысли о том, чтобы скрывать то, что бергманские хирурги с собой сделали. Они были горды тем, что отдали руки и получили эту серебряную замену.

Теперь он при людях всегда носил перчатки.

Она потянулась к его рукам, остановилась в нерешительности, повернув к нему широкие карие Глаза.

— Можно?

Он поднял руку ладонью вверх:

— Угощайся.

Без всякой настороженности или брезгливости Мерри взяла его руку. Погладила закругление, где большой палец сливался с запястьем, нагнулась пониже — посмотреть, где остальные пальцы уходят в ладонь. Ощупала костяшки и попыталась покачать пальцы из стороны в сторону, будто проверяя, не расшатались ли они.

— Совершенное воспроизведение, — выдохнула она. — Температура тела. Суставы, как на обычной руке, но если не считать пары конструкционных швов, как вот здесь на ладони, соединение безупречное. Ладонь даже принимает форму предмета, который ты держишь, как настоящая рука. — Она снова подняла на него глаза, все еще держа его руку, как поднесенный ей дар. — Ошеломляющая работа. Полностью совершенная. Биометалл первого класса, да?

— Лучший, который можно купить за деньги, — согласился он. — Мне говорили, что в каждой руке биометалла на двадцать пять КИСКов. — Он остановился, собираясь с духом для следующего шага, потом его другая рука медленно поднялась к застывшей и обвисшей половине ее лица.

— Можно?..

— Наверное, — ответила она напряженно.

Он знал, что вряд ли какой-нибудь другой мужчина захотел бы дотронуться до этого места. Но он хотел. Это было ему необходимо.

— Не бойся, больно не будет, — ласково сказал он. — Я могу яйцами жонглировать с помощью этих рук. — Серебряные пальцы легонько прошлись по обвисшим мускулам вокруг глаза, по щеке, около рта. Ни малейших рефлексов. Она напряженно сидела, глаза ее неспокойно следили за его рукой, полная губа была прикушена между белыми зубами. — Конечно, в результате получаются полные ладони омлета, а я весь заляпан желтком.

Она взорвалась смехом, внезапным и искренним. Марши почувствовал, как этот смех заполняет у него пустоту внутри, безмолвную и долгую пустоту. Рассмешить человека — это такая малость. Такая чудесная, благодарная малость. Только если долго жить без этого, поймешь, как она бесценна. И было так приятно знать, что он еще может дать это лучшее из лекарств.

Даже если она возьмет деньги — а он надеялся, что она не возьмет, — этот смех, да еще то, что она так легко смирилась с тем, чем он был, стоило куда больше тысячи кредитов.

Все было очень приятно, пока он не задал Тот Вопрос. Мерри боялась этого и надеялась, что этого не будет. Но он его задал и все испортил.

— Невезение. — Она пожала плечами, пытаясь отмести тему. — Оно как газ. Каждый получает свою долю.

— А потом оно проходит. В чем не повезло тебе?

Она глядела на этого странного человека, который купил ее услуги на всю ночь, и чувствовала, что разрывается на части. Как она стала профессионалкой — это дело ее и ничье больше. Это не было секретом, но это было частью ее жизни, а не ее работы.

И все же она чувствовала, что доверяет ему настолько, чтобы рассказать. Даже хотела ему рассказать: Сама не зная почему. Может, потому что он обращался с ней как с дамой, как с личностью. Это было приятно, и оттого еще горше, что он все испортил.

— Ты же мне не рассказываешь, как потерял руки, — возразила она, надеясь направить его на этот путь.

Он усмехнулся ей поверх стакана.

— Отчего же, расскажу. Мне случилось повздорить с маникюршей из Ада.

Она насмешливо фыркнула.

— Ладно. Я стала шлюхой, потому что волосы у меня на лобке не вились, а сложились знаком доллара.

Он усмехнулся еще шире:

— Правда? Потрясающе интересно. Ты мне потом покажешь.