Плот - [3]

Шин засмеялась.

— Ну ты и тип. Рис! Честно говоря, я не настроена на отвлеченные разговоры. Предпочитаю оглушить мозг этим перебродившим псевдофруктовым соком. Так что либо присоединяйся к нам, если есть желание, конечно, либо ступай и смотри на звезды. Договорились?

Шин вопрошающе взглянула на юношу и отплыла С деланной улыбкой он покачал головой и отвернулся. В то же мгновение Шин исчезла в клубящейся компании.

Рис допил, протолкался к стойке, вернул сферу и вышел.

Над Поясом нависло тяжелое облако, беременное дождем. Видимость снизилась до нескольких футов, воздух стал особенно кислым и противным.

Машинально перебирая руками. Рис полез по канату. Он проделал полных два круга, скользя мимо таких привычных хижин, стараясь не обращать внимания на лица, на сырое облако, на неприятный воздух, стараясь не думать об ограниченности Пояса. Все это неожиданно резануло его. В голове крутилось множество вопросов. Почему используемые людьми материалы и методы строительства так мало приспособлены к условиям этого мира? И почему сами человеческие тела настолько беззащитны перед ним?

Почему родители умерли, так и не ответив на вопросы, с детства мучившие его? Да, но ведь родители разбирались в этом не лучше, чем сам Рис. Все, что они смогли рассказать сыну, было не более чем легендами. Детские сказки о Корабле, Команде, о каком-то Кольце Болдера… Но родители верили в эти сказки. Они, как и остальные обитатели Пояса — даже такие умные, как Шин, — полностью смирились со своей судьбой. Одного только Риса мучили вопросы, на которые не было ответов.

Почему он не может стать таким, как все? Почему не может просто принять все как есть?

Рис остановился, чтобы отдохнуть. Руки болели, на лицо оседали капельки тумана. Во всей вселенной было одно, единственное существо, с которым он мог бы поговорить — существо, которое могло бы более или менее вразумительно ответить на его вопросы.

И этим существом была Роющая машина.

Следуя внезапному порыву. Рис огляделся. Ближайшая станция рудничного подъемника была ярдах в ста. Рис энергично начал перебирать канат.

Как он и думал, на станции никого не было. Эта смена была полностью посвящена оплакиванию погибших, рабочие следующей смены придут часа через два, не раньше.

Станция — металлическая хижина кубической формы, чуть поменьше других таких же хижин — была встроена в Пояс. Почти все помещение занимал массивный барабан, на который был намотан тонкий трос. Барабан крепился на лебедке из нержавеющего металла, а на конце троса висело тяжелое кресло, снабженное массивными колесами. Кресло было обито толстым слоем мягкого материала, сверху виднелся упор для шеи и головы. С одной стороны барабана на стойке была закреплена панель управления — квадрат размером с ладонь, на котором располагались разноцветные тумблеры, каждый величиной с кулак. Рис быстро установил переключатели на спуск, и барабан лебедки завибрировал.

Юноша скользнул в кресло и постарался как можно лучше разгладить одежду — внизу, на поверхности звезды, складки режут кожу, как ножом. Вспыхнул красный огонек, и дно станции с тихим скрипом отошло в сторону Барабан начал вращаться, разматывая трос. Дряхлый механизм визжал и скрипел.

Рис провалился сквозь отверстие в густой туман. Кресло двигалось вдоль троса, протянувшегося на четыреста ярдов до поверхности звезды. От изменения силы тяготения юноше свело желудок. Скорость вращения Пояса была чуть выше орбитальной — чтобы удержать цепь хижин в натяжении, и несколькими ярдами ниже центростремительная сила стала уменьшаться. Поэтому какое-то время Рис находился в состоянии полной невесомости. Потом он вошел в гравитационное поле звезды, и тяжесть свинцовой гирей сдавила ему легкие.

Несмотря на все возрастающие неприятные ощущения, Рис испытывал освобождение. Интересно, что бы подумали товарищи по работе, если бы увидели его сейчас? Спускаться в рудник в свободное время, и зачем? Поговорить с Роющей машиной?

Перед ним предстало лицо Шин — умное, скептическое.

Рис почувствовал, как у него вспыхнули щеки, и обрадовался туману.

Вдали показалось ядро звезды — шар из пористого железа пятидесяти футов диаметром. Направляющий трос, как и другие такие же, равномерно распределенные по окружности Пояса, тащился по экватору звезды.

Спуск замедлился. Рис представил себе, как четырьмястами футами выше надрывается лебедка, изо всех сил преодолевая силу тяготения звезды. Теперь вес возрастал быстрее, приближаясь к раздавливающему грудь максимуму в пять «же».

Колеса кресла начали с шумом вращаться и осторожно коснулись движущейся железной поверхности. От толчка у Риса перехватило дыхание. В то же мгновение трос, отсоединившись, закачался, как маятник. Кресло медленно покатилось к платформе, подальше от тросов.

Несколько минут Рис молча сидел на пустынной звезде, пока дыхание не пришло в норму. Он поудобнее устроился в мягком кресле и осторожно приподнял правую руку. Рис сумел дотянуться до небольшого щитка управления на подлокотнике.

Он чуть наклонил голову направо. Потом налево. Кресло одиноко стояло посреди железной площадки. Поверхность, испещренная глубокими бороздами и мелкими кратерами, была покрыта толстым слоем ржавчины. До горизонта было не больше десяти ярдов. Казалось, Рис сидит на самой верхушке сферического купола. Пояс, едва различимый сквозь густой слой тумана, напоминал движущуюся в небе связку коробочек, за пять минут совершающую полный оборот вокруг застывшего ядра.