Площадь Согласия. Книга 1 - [25]

— Ну а мужчины? — не унималась Инночка.

— Хочешь — верь, хочешь — не верь, но я их почти не замечала: вся энергия на работе сгорала. Лишь бы кому отдаться воспитание не позволяло, а по любви… Некогда было любить… Иногда я просто забывала, что такое секс.

— Неужели никто не нравился?

Тамара опустила глаза и лишь тогда заметила, что проворный официант успел убрать использованную посуду и тут же, словно в цирке, перед ней задымился заказанный пару минут назад кофе эспрессо. Принюхавшись к его аромату, она улыбнулась, откинулась на спинку стула и, наконец, ответила на вопрос:

— Понравился, но гораздо позже. А до этого, если что и проскальзывало, всегда вспоминала мамины слова: «Игру в любовь придумали мужчины, чтобы им сподручней было управлять нами, женщинами… Любви на свете нет, есть сладкая иллюзия». Как видишь, в чем-чем, а в этом моя мать оказалась права.

— Бедная твоя мамочка, — потрясенно прошептала Инна. — Что же такое случилось в ее жизни, если этому она вынуждена была учить свою дочь? Она тебе рассказывала?

— Она — нет. Но тетя Аня незадолго до смерти поделилась одной тайной… К сожалению, мы с мамой никогда не были духовно близки. Да что там духовно, я даже не помню, чтобы в детстве она подошла, погладила меня по голове и сказала: я тебя люблю. «Горжусь» — да, говорила, а вот «люблю» — нет, никогда. А для меня это было так важно.

— Я помню, у вас всегда были непростые отношения, — кивнула Инна. — Одни твои звонки домой чего стоили… Так как мужчины-то?

— Однажды в мою жизнь вторгся мужчина по фамилии Ляхов, — задумчиво ответила Тамара. — Но о нем после… А остальные… Мужчины меня не волновали, а от слишком назойливых я научилась отбиваться парой-тройкой проверенных фраз. Даже несмотря на то, что из-за курса гормонов после родов я прилично поправилась, выглядеть старалась на все сто процентов! Меня к этому тетя Аня приучила, царство ей небесное, пока мечтала удачно замуж выдать…

— Неправда! Ты и в институте всегда за собой следила. Помнишь, как мы с тобой стояли в очереди за ланкомовской тушью? Целых три часа!

— И я потратила на нее последние шесть рублей? — улыбнулась Тамара. — И до стипендии оставалось ровно шесть дней. Помню, конечно… Только воспоминания черно-белые, как в старом кино… Так вот, я снова отвлеклась. Мужчины, конечно же, обращали и обращают на меня внимание, но знаешь, сейчас я уже точно могу сказать: они для меня лишь часть рабочей схемы, этакое необходимое условие для бизнеса — без них просто не обойтись!

— А в жизни? — Инна снова попыталась вернуть разговор в нужное русло.

— В жизни — печальная констатация факта, что того, кто мне нужен, — просто нет в природе. Сплошные проблемы от них… Мы ведь с ними как инопланетяне: говорим одно, а они понимают другое. Как говорит моя минская подружка Ирка Полуцкая, чего от них ждать, когда они даже… писают стоя!

Инночка сначала прыснула, а затем звонко расхохоталась. Посетители ресторана стали поглядывать на них с любопытством.

— А что говорит твоя Полуцкая по поводу того, что нас к ним все равно тянет? — спросила она сквозь выступившие от смеха слезы.

— Ничего не говорит. Сожалеет, что ее угораздило родиться с правильной ориентацией, — ответила Тамара, припомнив неустроенную личную жизнь подруги. — Раньше-то мы и слова такого не знали — «ориентация». Верили в Большую Любовь, желали ее и боялись. Короче, дети. С огромными розовыми очками на глазах…

…Крепко вцепившись в Тамарину руку, всю дорогу до троллейбусной остановки Инночка продолжала всхлипывать. Заметив издалека приближающийся троллейбус, Артем подхватил ее под локоть, не без труда оторвал от Тамары и впихнул в закрывающиеся двери. Со слезами она продолжала смотреть сквозь мутное стекло на подругу до тех пор, пока троллейбус не свернул на соседнюю улицу. Махнув ей на прощание рукой, Тамара повернулась в сторону общежития и вдруг почувствовала, как кто-то сзади потянул пакет с конспектом и сырым полотенцем.

— Давай помогу, — услышала она голос Алексея.

Подхватив отпущенный пакет, он сделал несколько шагов, коснулся ее ладошки и, поняв, что возражения не последует, крепко сжал холодные пальцы.

— Я ничего подобного в жизни не испытывал. Когда выплыл и нигде тебя не обнаружил, испугался. Признайся: пожалела, что поплыла?

— Пожалела, — вздохнула Тамара, — когда Инку увидела. Не думала, что из-за меня она будет так переживать.

Леша удивленно свел брови:

— А сама? Неужели не испугалась?

— Испугалась, конечно, но на первое место сразу вышел звериный инстинкт самосохранения. Я даже не представляла, насколько он силен.

— Шапку долой! Свой звериный инстинкт тебе удалось победить с первой попытки. Когда ты в меня вцепилась мертвой хваткой, я во второй раз испугался. Даже не знал, как поступить. Ждать, пока захлебнешься? Попробуй потом отыщи тебя в темноте, да и до берега плыть да плыть. Если бы ты продолжала паниковать, не знаю, чем бы все закончилось.

— Когда в безвыходной ситуации кто-то берет инициативу на себя, ему надо довериться и подчиниться… Ты один мог мне помочь в те минуты, вот я тебе и подчинилась. Ты был сильнее.

Такой анализ ситуации окончательно сбил Алексея с толку. Признавая его силу, она, сама того не осознавая, давала ему понять, насколько сильна сама: девушка, почти ребенок, у которой-то и опыта житейского за плечами нет!