Площадь Согласия. Книга 1 - [15]

— Нет, — твердо стояла она на своем. — Инночке еще домой добираться, она в городе живет.

— А мы уже все решили, — неожиданно заявил Артем. — Я ее провожу, мы, оказывается, рядом живем. Да и отказывать мне сегодня нельзя.

— Это почему же? — перевела Тамара недоуменный взгляд на подругу.

Было очень странно, что она успела столько рассказать о себе первым встречным.

— А у меня сегодня день рождения! — гордо заявил молодой человек и, заметив на ее лице недоверие, рассмеялся. — Да честное слово!

— Артем действительно живет в соседнем доме, — умоляюще посмотрела на нее Инна. — Давай, а? Совсем недолго.

Тамара недоверчиво покосилась в сторону Артема и снова перевела взгляд на Инночку. Невооруженным глазом было заметно, что из всей этой компании ее заинтересовал именно Артем. Если честно, предложение было лестным и для нее самой: институтские знаменитости обратили на них внимание, пригласили на день рождения… Да любая другая на их месте зарделась бы от счастья! И все же…

Было одно веское обстоятельство, которое отпугивало и настораживало: слишком уж громкая слава водилась за этой компанией, да и девушки вокруг них без конца менялись. Как бы знакомство боком не вышло! Если декан возьмет их с Инкой на заметку — мало не покажется. На своем потоке они уже наблюдали последствия его пристрастий к некоторым однокурсникам, и они были весьма печальны: после зимней сессии отчислили трех студентов. Кто знает, чего еще можно ожидать от Кравцова!

— Ну, разве что день рождения, — сдалась Тамара. — Только к десяти я должна вернуться в общежитие, а перед этим провожу тебя до остановки, — строго добавила она. — Дальше, так и быть, пусть Артем провожает… Но я тебе все равно позвоню, проверю, как добралась!

— Неужели не внушаю доверия? — обиделся Инночкин сосед.

— Не очень, — честно призналась девушка. — Да и Инке от родителей достанется, если задержится.

— Неужели у такой милой девушки такие строгие родители? — хмыкнул Филя.

Умоляющим взглядом Инночка попросила Тамару замолчать, но та решила поступить по-своему — на всякий случай.

— Строгие. И даже очень. Вы их должны знать, они у нас преподают.

— И как фамилия?

— Рождественские.

— Ничего себе! — присвистнул Филя.

— Так, значит, Мария Трофимовна — твоя мать? — удивился Артем. — А ведь верно — я часто вижу Рождественских на остановке.

— И Иван Петрович, стало быть, твой отец? — подхватил разговор Паша. — Жа-а-а-ль… Мы ему последний экзамен в зимнюю сессию сдали.

— Зато охрана труда значится через две недели, — хмыкнул Филя. — Зачет еле сдали. Можно сказать, кровью и потом. И как это мы не знали, что у Рождественских такая дочь? Да мы просто обязаны отметить это знакомство! Прошу вас, — услужливо выставил он руку колечком.

— Ого! Какие манеры! — рассмеялась Инночка, но ответить на его предложение не спешила.

— Ты, Филя, особо не увлекайся. — Артем, приблизившись к девушке с другой стороны, осторожно взял ее под руку. — Как-никак я — сосед и именинник.

Тамара стояла чуть поодаль и с интересом наблюдала за тем, как старшекурсники стараются привлечь к себе внимание подруги. То, что Инночка даже не попыталась выдернуть руку, снова ее удивило: она никогда и никому не позволяла подобных вольностей. А здесь… И главное, как ей удается так непринужденно себя вести? Сама Тамара даже глаз не смеет поднять на Алексея.

Компания направились к выходу, и ей ничего не оставалось, как следовать за остальными. У самой двери Радченко замедлил шаг и пропустил ее вперед. Случилось так, что на улице все разбились на три группы: впереди шла Инночка с Филей и Артемом; то исчезая, то снова появляясь из попадавшихся по ходу магазинов, мелькала рыжая шевелюра Пашки; последними на пионерском расстоянии друг от друга шагали Тамара с Алексеем.

Странно, но между ними сразу возникло какое-то невидимое, неосязаемое, притягивающее и одновременно отталкивающее напряжение. А может, ей лишь показалось?

«Половину проспекта прошли, а он ни слова не произнес! И почему молчит? Неужели я ему неинтересна?» — приуныла Тамара.

Дожидаясь в очередной раз надолго исчезнувшего Пашку, они сделали короткую остановку. Радченко закурил. Переступив с ноги на ногу, она набралась духу и спросила:

— А разве великие спортсмены курят?

— Великие, может быть, и нет, — усмехнулся он в ответ. — А невеликие — и курят, и пьют, и вообще… — так и не закончив фразу, он неожиданно умолк.

— А почему так грустно? Насколько я помню, вы собирались повеселиться по случаю рождения друга.

— И что же во мне грустного? — механически улыбнулся он.

С высоты богатого жизненного опыта Алексей прекрасно видел, что творится сейчас в ее душе: нервничает, боится показаться скучной, неинтересной. Несколько раз он подметил, как краем глаза она ловила свое отражение в витринном стекле, одергивала сарафан. Вместе с этим юным созданием сам он смотрелся как холеный кот рядом с желторотым воробышком. Поиграть с ней, подпустить ближе, а потом, когда птичка потеряет осторожность, настичь одним прыжком? Но ведь он прекрасно знал, что будет дальше: сначала признание в любви, хождение за ним по пятам, затем слезы, безумные поступки из желания его вернуть или просто досадить…