Плохой парень (Король "экстази") - [64]

— Гражданин Кнутиков, — официально обращается лысый опер. — В Вашем автомобиле найден подозрительный пакет, в который упакован неизвестный порошок, — он то ли информирует меня, то ли фиксирует сей факт находки.

— Мы опишем в протоколе изъятие вещества. Отправим взятый материал на криминалистическую экспертизу. Вас придется задержать на период следственных действий, — крепыш рассказывает безмятежно, будто продает мне туристическую путевку.

Я не роняю ни слова. Гляжу на лысого опера. Он поочереди зачитывает статьи уголовно-процессуального кодекса. Второй оперативник, вытащив лист чистой бумаги размером А-4 и шариковую ручку из кожаной папки передав здоровяку, задает вопросы по существу.

Лысый оперативник ведет протокол.

— Будете отвечать на вопросы? — вопрос звучит риторически от худого опера.

— Нет, — мотаю головой.

— Хорошо, — безразлично соглашается здоровяк. Делает запись в протокол лысый.

Минут двадцать в помещении поселяется гробовая тишина. Слышатся скрежет шариковой ручки по бумаге.

— Ну, — неожиданно гудит крепыш, — граждане понятые, — закончив писанину, лысый поворачивается к смущенным мужчине и женщине. — Ваш черед, — подвигает он исписанные листы бумаги на край стола для ознакомления понятым. Испуганная пара, опасливо оглядевшись, встает, не перечитывая документ, ставят подпись. Худой оперативник уводит понятых.

В помещении остаюсь наедине с сотрудниками. Худой оперативник зачитывает, словно пионерскую речевку очередную статью уголовно-процессуального кодекса.

— Нужно проехать в следственный изолятор для выяснения, — доводит он в конце читки.

Я не противлюсь. Поднимаюсь с места, готовый к транспортировке в тюрьму.

Сидя на заднем сиденье черной "Волги" зажатый подпираемый с боков оперативниками, вспоминаю о Левинзоне. Прочитал ли адвокат посланную весть?

К следственному изолятору подъезжаем в половине двенадцатого ночи. В приемнике сдаю личные вещи, бумажник, пейджер, сигареты, зажигалку, вытаскиваю шнурки из ботинок и ремень из брюк. Подписываю документ у дежурного о передаче вещей.

В двух местной тюремной камере я один. Постелив на деревянные нары полученный пыльный воняющий плесенью матрас, сразу плюхаюсь на лежак. Непомерная усталость, скопившаяся за последние две недели, рубит садистски глубоким сном.

30

Утром меня умаянного происшествием предыдущего дня ведут на допрос. Седовласый следователь представляется майором Мираковым Сергеем Геннадьевичем. По возрасту мужчине 40–45 лет, интелегентного вида, сухощавый, опрятно одетый в серый ручной вязки свитер и темно-серые, заботливо отглаженные женской рукой брюки. Мираков стоит, перебирает кипу документов на столе. Когда я захожу в кабинет, он мельком смотрит на меня, далее роется в пачке бумаг машинописного текста.

— Свободен, — предписывает он конвоиру препровождавшего меня. Мираков без слов указывает рукой на стул. Я послушно сажусь. Следователь откладывает документы, берет картонную, белую папку с угла стола, вытащив документ из нескольких листов, внимательно читает.

— Гражданин Кнутиков! — официально заявляет Сергей Геннадьевич, не отрываясь от изучения текста документа.

— Вы подозреваетесь в хранении и продаже наркотиков. Героина, — Мираков угрюмо поглядывает на меня.

— Была проведена криминалистическая экспертиза изъятого у Вас наркотического вещества, — следователь трясет бумагами. Я понимаю, что как раз заключение экспертов Мираков сосредоточенно исследовал.

— Экспертиза подтвердила, — кашляет он, — что в целлофановом пакете, найденном в багажнике Вашего автомобиля в результате досмотра, героин. Вес наркотика четыре килограмма сто пятьдесят грамм.

— В соответствии со статьей уголовно-процессуального кодекса за номером….-зачитывает следователь из будущего протокола допроса взятого со стола.

Я тем временем проваливаюсь в черную, бездонную, "космическую" дыру. Голос следователя резонирует неразборчивые звуки. Я падаю камнем туда, где нет больше ничего: пресловутого "экстази", гигантских шальных сумм денег, предателя Колошенко, моего нового знакомого следователя Миракова. Кругом одна пустота, вакуум Определенно сумасшествие поселяется в голове.

— Гражданин Кнутиков!!! — сквозь толщину помутневшего моего сознания доносится реплика Сергея Геннадьевича, — Что с Вами? — падает сверху вопрос.

Я соображаю, что выпал из допроса.

— Вы слышите меня? — увеличивает громкость голос следователя.

— Буду говорить только при моем адвокате, — из полузабытья транслирую я. — Андрей Левинзон зовут адвоката.

— Прошу дать возможность позвонить адвокату, — требую я.

— Господину Левинзону уже сообщили, — выдержанно отвечает следователь, — он скоро приедет. Подождем.

Он берет телевизионный пульт. Щелкает кнопку, телевизор стоящий на тумбочке быстро вспыхивает цветной картинкой. Экран транслирует рекламу товаров народного потребления. Смотрю ролики об услугах населению, потребительских свойствах товаров. Шоколад "Mars", банковские вклады, прокладки гигиенические, автомобили "Лада", приучают телезрителей к комфортной, беззаботной житухе. Реклама скоротечно уступает голубой экран криминальным новостям за минувший день. Мираков натренированно стучит по печатной, пишущей машинке "Смит Корона". Полноватый, непричесанный телеведущий, к тому же видимо с большого бодуна зачитывает сводку свежих преступлений. Текстовку в меру дозируют документальными сюжетами. Бытовая разборка двух алкоголиков закончилась поножовщиной, крупная автомобильная авария на улице Люсиновская, взлом квартиры, какого то "нового русского", заказное убийство банкира. Ведущий, подгоняемый похмельем, скоротечно заканчивает доклад. Важное сообщение со знаком молния прерывает прощание телевизионщика со зрителями. Он нехотя озвучивает присланную свежую весть.