Плохие кошки - [73]

Мы вылезаем из кровати, и вся толпа, как по команде, перемещается на свои рабочие места — к мискам А Толян, как водится, стоит в пробке. Так начинается новый день нашей обычной чудесной жизни.

На днях к кошке Еве пришли свататься. Ей уже давно перевалило за восемь и она не ждала милости от природы, однако эта гадина все еще над ней всячески издевалась. Под окнами с одинокой гармонью третьи сутки бродил кот Антон и сосредоточенно мыл в луже ботинки. Статный и молодой, с рыжим чубом и зелеными глазами.

— Иди, — подталкивала подругу Фрося, — выйди к нему, может чо надо. А то ходит тут, майка длинна, хрен короткий, все лужи нам осушил Сходи…

Ева смотрела в окно из-за занавески задумчивым взглядом и не выходила.

— Ой, девки, знали бы вы, как замужем плохо, — горестно делилась Чуча на вечерних посиделках за рюмочкой и, молниеносно сменив тональность, рявкала за занавеску: — Б***, я кому сказала — спать?! Вон, оболтусы, — подытоживала она, — сладку ягоду ели вместе, горьку ягоду, как говорится… я одна, — и промокала шарфиком из «Аксессарайз» уголки глаз.

Фрося знала. Его звали Шерхан Бархатные Лапки. Под звонком их квартиры так и было написано: «Бархатные Лапки — Небесные Глазки». Поначалу он любил возить ее по ресторанам и, потягивая «Гиннес», наблюдал, как она играет на бильярде в мини-юбке. Затем они как-то незаметно перелезли в халаты и перешли на шахматы, а потом он с головой, лысиной, пузом и двенадцатью подбородками ушел в просмотр утренних, дневных, вечерних и ночных телепрограмм, а Фросенька утешилась «Фейсбуком».

— Нет, ты скажи, — приставала Фро к Еве, — он тебя хотя бы лайкнул?

— Ну как, — отвечала Ева, — приглашал в кино сниматься. Завтра ночью пробы.

— А ты чо? — интересовалась Фрося.

— А я чо, я ничо!

— А он чо? — не унималась Фро.

— Ох, — вздыхала Ева, — и он ничо!

— Ну чо, — ежеминутно интересовался шпиц.

Ева огрызалась:

— Чо, чо? да ничо! отвянь, собака-обоссака! Все вы, мужики, козлы!

— Дура баба, чо завелась, — пожимал шубой шпиц и убегал развивать головной регистр почти двукратного диапазона. В округе он был единственным контртенором и часто выступал на корпоративах у сантехников.

Вообще, Фрося не только специалист по психологии кошек. Она также часто и много работает с людьми. Вы считаете, это просто? Нет. Для этого нужно быть профессионалом. Управлять — это вам не шаньги по пять раз на дню трескать. Фрося же никогда не торопится и при этом везде успевает. Она знает, когда нужно скрыться, а когда появиться. И, как настоящий профессионал, Фрося может взять и совершенно пропасть.

И мы все бегаем по дому и спрашиваем друг друга: «Где Фрося, ты Фросю не видел?» Муж звонит на охрану и в милицию, я обзваниваю больницы, морги и соседей. Фрося в этот момент с тихим наслаждением наблюдает за происходящим из-за шторы на подоконнике. Я говорю мужу: «Давай успокоимся и пообедаем». Все согласятся, что обед дико успокаивает. Он мне говорит: «Не ори на меня, давай». Внезапно из-за шторы появляется Фросино ухо, потом голубой глаз и, наконец, великолепное меховое тело. Мы, конечно, сначала в шоке, затем в восторге и обильно накладываем ей двойную порцию.

Муж где-то прочитал, что невская маскарадная кошка должна весить от шести килограммов. Сейчас во Фросе пока только четыре двести, и по его меркам она чрезвычайна худа. Отобедав по пятому разу, «девочкамоя» с грохотом спрыгивает на пол Пол прогибается, жалостливо скрипит, но терпит. Сытая кошка проходит к довольному мужу и начинает утрамбовывать его в кресло своим пушистым шикарным телом А он посмеивается и вытаскивает из носа куски Фросиной шубы.

Пару дней назад в наше родильное отделение (оно же комната Фроси) опять поступила кошка Чуча, произведя на свет, судя по масти, пару Толянов. Толян — козел и профурсет — не появился ни во время, ни после родов. Об апельсинах и всяких там шампанских я вообще молчу.

В этой связи Фросеньке пришлось переехать в гостиную на диваны, что повергло ее в печаль и спровоцировало длительные прогулки в кромешном одиночестве по саду в утренние и дневные часы. Вечером Фрося выходить боялась, поскольку ее могли утащить совы, освоившиеся на нашем участке настолько, что мы с некоторых пор стали чувствовать себя героями реалити-шоу. Переодеваюсь я теперь только в комнате без окон — как представлю, что совы обсуждают мою грудь…

Сегодня утром находящуюся в припадке меланхолии Фросю забыли на улице. Несколько часов Фросина жизнь каталась под откосом, несколько часов Фрося строчила нам эсэмэски: «Вы чудовища, я на вас лучшие годы жизни положила», «Не ищите меня. Я ушла к совам», «Между прочим, я только что умерла», «Отдайте мой холодильник, гады!». Через некоторое время Фрося сменила гнев на тихую истерику: «Вы меня все еще любите?», «Я вас все еще люблю!», «Вернитесь, у меня ничего не было с совами!».

Когда мы приехали домой, обезумевшая от горя Фрося бросилась нам на грудь, сбивчиво рассказывая, как ей было страшно, плохо и денег совсем нет. А теперь лежит на муже и любит его только за то, что он есть.

Да, как и у любого из нас, у Фроси бывают трудные времена, и тогда она, что называется, «выходит из берегов». К примеру, муж к ней подходит, чтобы проверить, жива ли она еще, а она смотрит на него так: «Мужчина, вы вообще кто? И что вы себе, собственно, позволяете? Руки будьте любезны держать при себе! Хам!» Ну и он приходит ко мне и горестно сообщает: «Опять не узнала». Я говорю: «Ну что ты, не расстраивайся, к обеду вспомнит».