Плохая кровь - [2]

Нагаи повернулся и посмотрел на пару: девушка тихонько всхлипывала, уткнувшись в плечо своего друга, а парень безуспешно пытался поймать взгляд Масиро. Нагаи не чувствовал жалости к ним. Ребята подписали контракт и нарушили его. За ошибки надо платить.

– Полагаю, она оплакивает утраченную честь. – Нагаи знал, какого ответа от него ожидают.

Хамабути опустил стакан и едва заметно покачал головой.

– Не думаю. В наше время только старики заботятся о чести. Старики вроде меня и мистера Антонелли.

Ну вот, началось: старая песня про времена оккупации, про черный рынок в Кобэ, про умного американского капрала, который знал что почем. Великий Антонелли.

– Я забочусь о моей чести, – произнес Нагаи значительно, надеясь прервать поток воспоминаний. – Я хотел бы смыть с себя пятно позора.

– Знаю, знаю. – Хамабути отпил еще кофе. – Я не забыл о своем обещании. Если здесь, в Америке, ты добьешься успеха, все будет хорошо.

Нагаи тактично кивнул, пытаясь удержать в памяти смутные образы трех ребятишек, что остались там, в Японии. Милочке Хацу сейчас одиннадцать – на будущий год ей уже будут нравиться мальчики. Кэндзи – восемь; вот, должно быть, сорванец. А малышка осенью пойдет в школу. Невероятно.

– Скажи-ка мне, Нагаи, как у тебя дела с Д'Урсо?

– С кем?

– С Д'Урсо. Как у тебя с ним дела? Я спрашиваю потому, что преданность этого человека внушает мне некоторые сомнения: он, кажется, себе на уме. Никогда не думал, что мафия способна допустить в свои ряды такую яркую индивидуальность.

Нагаи подумал, не в его ли огород опять этот камушек. Что ж, вполне возможно.

– Д'Урсо наглец, но дело свое делает. До сих пор у нас не было неприятностей с законом, его спрос самым благоприятным образом превышает наше предложение.

Старик взглянул на него исподлобья.

– А ты делаешь свое дело?

Нагаи кивнул.

– Товар всегда доставляется вовремя, клиенты не жалуются. Число отказчиков и беглых сведено к минимуму благодаря Масиро и тем людям, которых вы нам послали. За последний месяц – всего четверо, включая этих двоих. – Нагаи улыбнулся своему человеку, который неподвижно стоял на краю пирса перед испуганной парочкой. – Его они боятся хуже смерти.

– Ах да... самурай. Годзо Масиро, так, кажется? – вымолвил Хамабути, потирая бровь. – По слухам, очень преданный человек.

– Преданней не бывает.

– Дай-то Бог, чтобы он не разочаровал тебя, – Хамабути поднял глаза.

Нагаи оперся 6 крышу лимузина рукой, в которой был зажат пистолет, и поглядел на обрубок мизинца. Давай-давай, попрекни еще.

Хамабути высморкался в бумажную салфетку, скомкал ее и сунул в мешок.

– Ладно, не будем об этом, – сказал он. – Здесь ты, кажется, хорошо справляешься со своей задачей. Я рад, Нагаи.

– Спасибо, господин Хамабути. – Но когда же, будь оно все неладно, сможет он вернуться в Японию?

Но вот лицо старика исчезло за темным стеклом, и лимузин потихоньку заскользил назад, в прибрежный туман. Хамабути – «возникший из черных туманов». Он является и исчезает без предупреждения – никто никогда не знает, на каком континенте его искать. Нагаи давно уже понял, что бесполезно следить за передвижениями босса, нечего даже и пытаться. «Я хочу, чтобы вы всегда действовали так, будто я в трех шагах за вашей спиной, – твердил старик своим людям, – ведь вам ничего не известно. Я и в самом деле могу оказаться там».

Нагаи отошел прочь от лимузина и увидел, как в темном стекле «мерседеса» отражается восходящее солнце – оно пробивалось между небоскребами Уолл-стрит на другом берегу реки. Он отвернулся от слепящего блеска и взглянул на Масиро, который давно уже на него смотрел. Нагаи кивнул, махнув рукой, в которой все еще был зажат пистолет, и зашагал к своей машине. Он очень устал. Пора с этим кончать.

Масиро поклонился господину, потом снова повернулся к молодым людям и развел их в разные стороны. Они стояли, скосив глаза на сверкающий меч, а Масиро сделал шаг назад и оказался прямо перед парнем. Нагаи услышал, как взвизгнули тормоза отъезжающего лимузина.

Внезапный сильный удар – Масиро подпрыгнул на одной ноге, занеся другую высоко вверх, и пяткой стукнул паренька по шее – был сам по себе совершенно беззвучен, насколько Нагаи мог судить. Предсмертный хрип, падение уже безжизненного тела на деревянный настил – но это уже полсекунды спустя. Только жертва может услышать короткий треск сломанных позвонков – так говорил Масиро. Почти совсем без боли. Нагаи покачал головой. Какая разница? Умирать так умирать.

Нагаи смотрел на девушку, до которой дошел наконец весь ужас происходящего, – она склонилась над телом возлюбленного, протянула руки, но не коснулась его, застыв на месте с искаженным лицом, растопыренными пальцами, ртом, раскрывшимся в немом вопле. Такое впечатление, будто она играла в теннис и собиралась отбить мощную подачу. Нагаи подумал о дочери и вздохнул. Заслонив глаза от солнца, он воззрился на впечатляющие силуэты Манхэттена. Условия контракта, дорогуша, следует соблюдать.

Тело девушки с гулким стуком рухнуло на пирс. Масиро тут же подтащил тело юноши и водрузил его сверху на девицу лицом к лицу. Парень уткнулся лицом ей в грудь, сама же она смотрела в небо, и рот ее был открыт. Казалось, она вот-вот достигнет оргазма. И тогда Масиро потянулся за сверкающим катана. Нагаи отвел глаза. Вряд ли его желудок такое выдержит.