Плохая девочка - [67]

— Да идите вы… — Рычу я, направляясь к двери.

Куда — не уточняю.

— Хлопнешь дверью, и вылетишь из Большого к чертовой матери. — Предупреждает ректор.

Мне хочется сделать ему наперекор, но на кону моя спортивная судьба. И я выхожу, придержав чертову дверь. И ненавидя себя за эту слабость.

— Привет. — Голос Марианы так тих, что больше похож на писк.

Я чуть не врезаюсь в девушку. Сердце заходится яростным стуком.

— Чего тебе? — Бросаю зло.

И продолжаю путь по коридору университета.

Она бросается за мной.

— Прости, я случайно увидела, что тебя вызвал к себе ректор. Что-то случилось?

— Нет.

Ее шаги вторят ударам моего сердца, Мариана вынуждена ускориться, чтобы поспевать за мной.

— Но я подумала…

Я останавливаюсь и резко оборачиваюсь к ней.

Девушка, охнув, отступает назад и поднимает свои чистые голубые глаза навстречу моему разъяренному взгляду.

— Я подумала, что у тебя проблемы из-за Макса. Это так?

— Спроси лучше у своего дружка!

— Тебя накажут? — Она поджимает губы.

— Тебе-то какое дело?! — Рявкаю я.

Мариана отшатывается, словно ее ударили. Ее тонкие пальцы добела впиваются в учебники, которые она прижимает к груди.

— Отстань уже от меня! — Произношу я с досадой.

Разворачиваюсь и убираюсь прочь, оставляя ее стоять в коридоре одну.

* * *

Разговор с тренером ничего не изменил. Я отстранен на две недели. Непонятно, кому от этого станет лучше, но другого выхода у меня нет. Я ухожу из спортивного центра, повесив голову.

Долго катаюсь по городу на машине, много курю и много думаю. Если они хотят проучить меня, что ж — придется подыграть им. Пусть думают, что я «исправился», «внял», «образумился» — или чего они там хотят? Я готов изобразить раскаяние, покорность или понимание — все, что угодно, лишь бы у меня не отняли шанс на нормальную жизнь.

Вернувшись домой, поднимаюсь к себе, но долго усидеть на месте не получается. Не то, чтобы я волновался, или мне было стыдно за разговор с Марианой в универе, но у меня есть четкая потребность ее увидеть. Она как наваждение. Отрава, которой наполнены мои вены. Эта девчонка у меня в голове, в сердце и перед глазами. Даже когда я их закрываю.

Мне нужно посмотреть на нее перед сном, и тогда будет казаться, что день не прошел зря.

Мне просто нужно принять свою дозу яда.

Я пробираюсь в бассейн, прислушиваясь к звукам. В это время Мариана обычно плавает в полной тишине и мягком полумраке. Не знаю, что за традиция такая, или, может, ее это успокаивает перед сном, но мне нравится смотреть, как быстро и грациозно она перемещается от одного края бассейна к другому под водой или неподвижно лежит на ее поверхности.

Если повезет, удастся застать тот момент, когда девушка будет выбираться из воды, и можно будет снова представить себя на месте ее полотенца.

— Ты прав, мы не родственники. — Ее голос вышибает из меня дух.

Она ждала меня.

Мариана тенью появляется в дверях, а затем ступает в узкую полоску света, идущую от широкого окна. На ней футболка и шорты. Девушка не собиралась плавать: она знала, что я приду.

— К чему это ты? — Спрашиваю я.

Мой дрожащий голос выдает мое волнение.

— Ты вынуждаешь меня вести себя с тобой точно так же, как ты ведешь себя со мной. — Хрипло говорит девушка.

Делает шаг, и оказывается вместе со мной зажатой в небольшом проеме между двумя дверями. Ее потемневший взгляд лишает меня способности двигаться.

— Я тебя ни к чему не вынуждаю. — Улыбаюсь я. — Мне на тебя плевать.

Она издает какой-то звук. Кажется, смешок. Или всхлип.

И придвигается еще ближе. Теперь я ощущаю запах сладостей, исходящий от ее кожи.

— Так плевать, что ты меня поцеловал? — Говорит она, обдавая рваным дыханием мое лицо и шею.

Мой пульс учащается. Я боюсь ее больше, чем хочу. В такие моменты мне начинает казаться, что ее власть надо мной абсолютна.

— Зачем ты это сделал, Кай? — Хрипло спрашивает Мариана, намеренно касаясь своей грудью моей груди.

Она двигается медленно и плавно, точно заклинатель змей, который намеревается загипнотизировать свою жертву.

— Ведь это ты целовал меня, а не я. — Напоминает девушка. — И сам тут же дал «заднюю».

— Я поцеловал тебя потому, что мне так хотелось. — Пытаясь казаться расслабленным, усмехаюсь я. Выходит неправдоподобно и нелепо. — Ты — моя кукла, и я играю тобой, как мне вздумается. Забыла?

— Куклы безвольны, а у меня… есть желания. — Едва слышно шепчет она мне в губы.

У меня предательски бьется жилка на шее. Я вижу, как она смотрит на мое лицо, на мои губы. Это какая-то изощренная игра, и, к сожалению, я теряю в ней ведущую роль. Сам становлюсь игрушкой в руках Марианы.

— Я не хочу подчиняться тебе. — Ее губы почти касаются моих.

Она играет с огнем, но обжигаемся мы оба.

— И чего же ты хочешь? — Шумно выдыхаю я, глядя на нее сверху вниз.

— Поцеловать тебя. — Задышав чаще, признается Мариана. — Но по моим правилам.

Она прижимается ко мне вплотную. От ее запаха у меня кружится голова, а от биения ее сердца слабеют ноги.

— Не будет никаких твоих правил. — Предупреждаю я.

Девушка улыбается. Издевательски. И сочувственно. Так улыбается победитель проигравшему. Ее глаза блестят в полутьме, а пальчики ложатся на мой живот и несмело ползут выше.