Плоды манцинеллы - [50]

— Нелегко тебе должно быть пришлось, в такую-то даль, — Бастиан улыбнулся.

— Пустяки. Самое страшное позади, теперь надо лишь…

— Ты все привез, — оборвал его Майер. — Весь пакет?

— Д-да. Все здесь, — он легонько похлопал по сумке, что не решался выпускать из рук на протяжении всего путешествия. Кожаная ручка словно вросла в ладонь, и расставаться с ней теперь не хотелось.

— Давай проверим.

— Бастиан, — вставила Марта. — Он только приехал и даже в номер еще не зашел, а ты уже накинулся с делами. Дай отдышаться.

— Ничего, — ответил Кристоф. — Я в порядке. И тоже рад тебя видеть, Себастьян. Дайте мне минут десять.

— Хорошо, — Майер кивнул, сдержано похлопал старика по плечу в жесте скупой благодарности, и удалился в номер.

Кристоф и Марта переглянулись.

— Потом расскажу, — тихо проговорила женщина. — Давай я помогу тебе расположиться.

Щелкнул замок, скрипнула дверь. Старик затащил чемодан, оставив Марте пару легких сумок, закинул поклажу на кровать и устало опустился рядом.

— Он не меняется, а? — скорее утверждение, не вопрос. — Бастиан, Бастиан…

Женщина медленно закрыла дверь, сохраняя напряженное молчание. Кристоф привык к перепадам ее настроения, привык к характеру подруги, что в редкие моменты позволял ей, Марте, почувствовать себя счастливой. И вот теперь, наблюдая за тем, как мрачная, хмурая пелена недовольства застилает ее взор, старик неуютно поежился.

— Что случилось? — прошептал он.

— Ты сам все поймешь, когда ее увидишь, — Марта прислушалась. Тишина гостиницы звенела вокруг, словно само это здание находилось за границами привычного, живого мира. — И когда увидишь его рядом с ней.

— Что это значит? Что за тайна, дорогая моя?

Марта крутанула головой и села рядом с Кристофом, по другую сторону потрепанного чемодана.

— Это правильное слово, — горячо сказала она. — Тайна. И я не могу ее разгадать одна. С этой девочкой все очень странно. С ней, и с Майером, — женщина поморщилась, будто произнесенная фамилия причиняла боль. — Он изменился, Кристоф. Постоянно говорит о Маше, делает какие-то записи, но читать их не дает.

— Так в этом все дело? — деликатно спросил старик. — Себастьян одержим новой целью?

— Нет, — простонал она. — В этот раз все не так. Он теперь совсем другой. Жуткий.

Подобной характеристики Кристоф не ожидал. Он сам мог назвать Изобретателя странным человеком — замкнутым, идейным, отрешенным от всего, что Бастиан считал второстепенным. Но жутким… Себастьян Майер раздражал многих и многих, особенно после того, как все его труды оказались правдой. Он мог вызывать гнев своей бестактностью, мог доводить до бешенства невосприимчивостью к критике и мог сводить с ума незыблемой уверенностью в собственной правоте. Но жутким Бастиан никогда не был. Кристоф знал его слишком хорошо, чтобы в этом усомниться.

— Ты же сам видел, — Марта махнула рукой в сторону двери. — Или доброжелательное приветствие показалось тебе не слишком красноречивым?

— Это ерунда, — спокойно ответил старик. — Он всегда был таким. Вспомни сама, как вел себя Майер в последние месяцы перед открытием. Он перестал разговаривать, замечать людей, отдалился так, что мне порой думалось, а не спятил ли наш добрый друг.

— Зачем ты его защищаешь? — злобно, так злобно, что старик отпрянул, прошипела Марта. — Ты же был против всего этого с самого начала, а что теперь? Теперь ты…

Женщина запнулась, замолчала. Она понуро качнула головой, сделала глубокий вдох и, слегка улыбнувшись, спокойно проговорила:

— Впрочем, неважно, — Марта протянула руку и легонько коснулась плеча Кристофа. — Ты с дороги, устал, а я накинулась на тебя. Прости.

— Что ты, дорогая моя, не извиняйся. Мы вернемся к этому разговору, но чуть позже.

— Да, конечно.

Она беззвучно встала с кровати.

— Я пойду.

Старик кивнул. Он хотел было спросить, когда загадочная девочка, лишившая покоя Марту, Себастьяна и самого Кристофа, предстанет перед ним и наконец-то станет живым, реальным человеком, а не сухим набором характеристик компьютерного скана. Когда цель вынужденного визита и противных старику махинаций покажет себя и оправдает те средства и усилия, что были применены и затрачены.

Он хотел было спросить, но женщина ответила заранее.

— Мы поедем к ней завтра, — сказала она. — Бастиан хочет перепроверить документы. Не знаю, какой в этом смысл — ты ведь уже здесь с бумагами, ничего не изменить.

— Так даже лучше, — ответил Кристоф. — Отдохну, расположусь. Во сколько здесь ужин?

Марта улыбнулась тепло и искренне. И улыбка эта обрадовала старика.

— Ужина нет. Как нет и завтрака, и обеда. Мы едим в забегаловке неподалеку, я тебе покажу.

— Вот как? Хорошо.

— Заходи, как будешь готов.

Женщина открыла дверь номера, сделала шаг и остановилась.

— Спасибо тебе. Спасибо за все.

— Рад помочь, дорогая моя.

Скрипнула дверь, щелкнул замок…

— Зря я в это влез, — пробормотал он. — Надо было остаться дома.

Кристоф чувствовал, как его тянет обратно, хотел оставить все и сбежать, вновь закрыться в темноте лаборатории и провести там еще несколько скучных лет. Последних лет, возможно, но спокойных и привычно пустых. Он бы предпочел такой исход. Назвал бы его приемлемым.