Плейлист смерти - [47]

Я такой же идиот, как все остальные? Надеюсь, что нет.

С места, где мы стояли, ферма смотрелась идиллически. Солнце только что село, и на белом доме лежали последние легкие отблески красного.

– Пошли, – произнесла Астрид и побежала к двери. Прежде, чем я успел ее догнать, прежде, чем она успела постучать в дверь, ее окружила толпа детей и собак, и все они, похоже, знали ее. У детей были разных оттенков волнистые светлые волосы, им всем было не более восьми лет; собаки были либо песочного окраса, либо шоколадного – лабрадоры, насколько я понял.

– Астрид пришла! – кричали дети, а собаки по очереди прыгали ей на ноги и лизали лицо. Я сомневался, что это приятно, но она улыбалась своей фирменной широчайшей улыбкой, и я был благодарен ей за то, что мне не надо ее спасать. Я вовсе не собачник.

– Ты пришла поиграть с нами, правда? – спросил самый старший ребенок. Я не смог разобрать, мальчик это или девочка: все дети в джинсах и толстовках, и кудряшки у них длинные.

– Боюсь, не сегодня, – ответила Астрид.

– Вечно ты к Эрику! – добродушно прохныкало другое белокурое создание.

– Однажды я приду только к вам, обещаю, – сказала Астрид. – А теперь вы пустите нас в дом или нет?

Толпа детей растворилась почти так же быстро, как и набежала.

– Он на чердаке, – крикнул нам кто-то. – Как обычно.

– Это мама Эрика, – пояснила Астрид. Она ввела меня в дом, в огромную открытую кухню, где женщина, примерно в такой же одежде, что и дети, стояла у раковины и чем-то там занималась; в том числе, похоже, ощипывала цыпленка. Я пригляделся. Да, именно так. – Здравствуйте миссис Супелл. Это мой… Это Сэм.

Она собиралась сказать бойфренд? Я надеялся, что да.

– Рада познакомиться с тобой, Сэм, – произнесла миссис Супелл. – Я бы пожала тебе руку, но сам видишь, я по локти в кишках этого цыпленка.

– Ничего страшного, – ответил я.

– Можно мы пройдем наверх? – спросила Астрид.

– Разумеется. – Миссис Супелл снова повернулась к раковине и продолжила свое занятие.

– Это цыпленок со двора? – шепотом спросил я у Астрид, когда мы направлялись к лестнице.

– С миссис Супелл шутки плохи, – прошептала она в ответ, улыбаясь.

На чердак вели три пролета лестницы. Все ступени были деревянными, но дерево было не таким, как в доме Стефани или Хейдена – ровное, полированное и блестящее; эти ступени кто-то старательно сделал из дерева вручную, отшлифовал наждачной бумагой и прибил разные его части гвоздями друг к другу, чтобы получился дом; и было это много, много лет назад. Ступени скрипели так громко под нашими ногами, что я боялся упасть, хотя дерево было очень прочным.

– Мы идем! – крикнула Астрид, когда мы добрались до конца лестницы; она, казалось, упиралась в потолок.

Над нами открылся люк, и стали видны узкие ступеньки, ведущие в комнату Эрика, по которым мы по очереди – сначала Астрид, потом я – взобрались. Только вот слово «комната» оказалось не вполне уместным. Это был чердак, идущий по длине всего дома и сужающийся там, где опускалась крыша. Не комната подростка, а скорее студия художника.

Одна ее сторона была заставлена многочисленными мольбертами, за ними работали Эрик и несколько его друзей. Был здесь и Демиан, он расположился в углу с альбомом для набросков и коробкой цветных карандашей. Мы увидели большой пластиковый бочонок с глиной, стоящий рядом с гончарным кругом, за которым Джесс, девочка, сидевшая с нами за одним обеденным столиком, делала горшок или что-то еще. Она была единственной, с кем меня не познакомили; я попытался улыбнуться ей, но она стрельнула в меня взглядом и вернулась к своему горшку; я понял, время представляться неподходящее. Мне не хотелось мешать ей, особенно потому, что процедура приобретения новых друзей не являлась моим коньком.

На другой стороне комнаты было множество книг и DVD, а еще здесь был довольно большой телевизор с плоским экраном, подключенный к Blu-ray проигрывателю, и музыкальный центр, но видеоигр я не увидел. Облом.

– Привет, ребята, рад, что вы смогли выбраться, – сказал Эрик, выходя к нам из-за одного из мольбертов. – Сэм, как я понимаю, ты нашел Астрид?

– Да, – ответил я, а она взяла меня за руку и сжала ее.

Лицо Эрика озарила улыбка:

– Понятно. Давно пора, Сэм.

Я снова покраснел. Все это было достаточно ново для меня.

– Это твоя комната? – спросил я.

– Моя, вся моя, – ответил он. – Когда у меня родился брат, спален стало не хватать. Вот я и убедил семью отдать мне чердак. Превратил его в убойную смесь художественной студии и кинотеатра, и теперь мы здесь от души тусуемся.

– И родители оставили тебя в покое?

– Более-менее. – Он снова зашел за мольберт. – Чувствуй себя как дома. Ты вообще понимаешь в искусстве? Занимаешься чем-нибудь? У нас здесь есть все для этого.

– Да не так чтобы очень. – По правде говоря, я очень хотел бы заниматься чем-нибудь таким. – Что пишешь?

Эрик посмотрел на Астрид. Какая-то непонятная мне тень пробежала между ними. Она пожала плечами:

– Иди сюда и посмотри.

Я подошел к холсту. Эрик работал над портретом юноши, светловолосого, с печальными глазами, показавшегося мне знакомым, хотя я не мог вспомнить, кто это.